Нашёптывая себе под нос всякую чушь, Торн расположил ноктюрна на
полу, начав неуверенно, но быстро его разделывать. И совсем скоро,
если не сказать, что почти сразу, его труды дали свои плоды: ближе
к хребту коготь коснулся чего-то неестественно твёрдого, а
инстинкты все как один возопили: ОНО!
Торн разве что не нежно вырезал образование из плена оплётшей
его плоти, сглотнув в обилии выделившуюся слюну. Ядро выглядело
одновременно и мерзко, и так, как не могло ни одно, даже самое
шикарное блюдо в ресторане. Но диссонанс не мог перебить мощнейшие
инстинктивные позывы обновлённого тела, и Человек в голове парня с
ужасом понял: даже у него нет сил этому сопротивляться.
Многогранный прозрачный камень диаметром в пару сантиметров
ухнул в широко распахнувшуюся пасть некогда человека, одним махом
проглотившего угощение.
– Кхе… а ничего так, на самом деле. Если абстрагироваться от
того, что я эту дрянь вырезал из трупа ноктюрна… И сожрал прямо
так, не удаляя ошмётки… – чем больше Торн на этом фокусировался,
тем хуже ему становилось. Но остановиться он тоже не мог… и не смог
бы, не прокатись по всему телу волна освежающей прохлады.
Это очень походило на первую весточку какого-то важного
процесса, вот только продолжения не последовало. Торн уже успел и
за хранилищем данных сходить, и дойти-таки до вертикальной
лестницы, откуда тянуло свежим воздухом с поверхности, и просто
подождать немного, но… ничего.
Ни малейших последствий. Даже раны на руке не зажили, хоть боль
и ослабла.
«И почему я чувствую себя так, словно меня налюбил собственный
организм? Или предполагается, что я должен вздремнуть,
предварительно сожрав ещё несколько таких ядер?». – В одной руке
удерживая за ручку хранилище, Торн уверенно карабкался по железной
вертикальной лестнице. – «Жаль, методичка по становлению
супермутантом не шла в комплекте. Мне бы она пригодилась…».
Неожиданностью для парня стал тот факт, что лестница оказалась
не одна, а вот метро, похоже, залегало куда глубже, чем он себе
представлял. Суммарно пришлось совершить три «восхождения», и
только последнее привело его на сервисную площадку, предназначенную
для обслуживания вентиляционной шахты. Или, если говорить точнее,
оголовка – той её части, которая торчала снаружи, глядя на мир
пошарпанным бетоном и тянущимися по периметру решётками
воздухозаборников.