Птицы, облюбовавшие этот район и близкий хлебокомбинат в
частности, прямо в воздухе разлетались облачками кровавых хлопьев,
оседающих на асфальт, автомобили и людей… последних эта жуткая
судьба нет-нет, да настигала тоже.
Вдобавок целую прорву автомобилей впереди скомкало, разорвало и
стёрло в порошок так быстро, что находящиеся внутри несчастные вряд
ли даже успели осознать свою смерть, предельно милосердную в
воцарившемся вокруг хаосе.
А в воздухе надо всем этим образовалась антрацитовая, с
пурпурными прожилками сфера. Сердце Ноктэона. Эпицентр
новорождённой аномальной зоны.
– Назад, надо назад!.. – Рявкнул Торн, отчаянно выкручивая руль
и пытаясь сделать хоть что-то. Но переставшие визжать колёса уже не
касались земли, а хрупкая электроника гражданского автомобиля
пришла в полнейшую негодность, перестав демонстрировать признаки
жизни.
Даже радио замолкло, уступив место грохоту, скрежету и крикам
людей.
Торн отчаянно ударил по «красной кнопке» на приборной панели, но
та лишь пыхнула струйками едкого дыма. Сигнал SOS не прошёл, да и
мог ли, без связи-то?..
– Чё за херота?! – Заорал терион на заднем сиденье странно
искажённым голосом, заставив Торна бросить взгляд на зеркало
заднего вида. И увиденное его шокировало: шерсть мечущегося позади
несчастного пузырилась, точно плавящийся пластик, на который кто-то
от души брызнул ледяной водой. Голова его болталась на карикатурно
длинной, быстро вытягивающейся шее, ударяясь обо всё подряд, а одна
рука распалась на десяток щупалец, размазывающих по обивке салона
кровь, слизь и ошмётки чёрной шерсти. – Помо`ги~и~и…
Торну показалось, что он уже никогда не забудет пойманный лишь
на миг взгляд распахнувшихся в запоздалом осознании глаз коллеги,
который сейчас всё бы отдал за «ингалятор»… но всего лишь спустя
секунду подобные мысли покинули его голову.
Единственному здравомыслящему человеку в грузовичке резко стало
не до Симбы.
Закричал и задёргался Лекс, сильно толкнув Торна в плечо. Парень
обернулся… и сам едва не заорал, ведь вечно весёлый и пьяный рыжий
парень сейчас меньше всего напоминал себя.
Его высунутая в окно рука теперь была словно бы приварена к
дверце, обхватив ту растёкшейся плотью, продолжающей тянуться всё
дальше и пронизывающей металл жуткой агонизирующей сетью. Дорогие
модные жёлтые штаны промокли, начав расходиться на волокна и
пропускать какие-то подрагивающие, телесного цвета отростки. Волосы
осели паклей, въевшись в кожу, глаза выцвели до молочно-белого, а
изо рта хлестала нестройным потоком чёрная пена.