— Запускайте вторую волну. Повторяю, вторая волна.
К двум часам дня на табло появилась новая цена - семьдесят один
доллар. Падение составило уже восемнадцать целых и четыре десятых
процента.
По торговому залу пошли разговоры о возможных проблемах не
только у самой Western Rail, но и у инвесторов, глубоко вовлеченных
в ее акции. В первую очередь называли Metropolitan.
В два тридцать я заметил, как в зал быстрым шагом вошел директор
Metropolitan Investors Уилсон, подтянутый мужчина средних лет с
начинающей седеть аккуратной бородкой.
Его обычно безмятежное лицо выглядело напряженным. Он немедленно
направился к своим брокерам, и по его нервным жестам я понял, что
начинается паническая скупка собственных акций для поддержания
курса.
К закрытию торгов в три тридцать цена Western Rail
стабилизировалась на отметке шестьдесят девять долларов с
четвертью. Общее падение за день — более двадцати процентов. По
меркам 1928 года это сокрушительный удар.
Покидая здание биржи, я незаметно кивнул Фергюсону, который
ответил мне едва заметным жестом. Первый день операции прошел даже
лучше, чем мы планировали.
На улице меня ждал О'Мэлли с автомобилем.
— Как прошло, босс? — спросил он, открывая дверцу.
— Идеально, Патрик, — я устроился на заднем сиденье. — Уилсон
уже кусает локти. Завтра он будет искать встречи.
— А если нет? — О'Мэлли завел мотор.
— Тогда мы повторим атаку, — я развернул вечернюю газету, уже
сообщавшую о «неожиданных проблемах» у Western Rail. — Но я уверен,
что не придется. Metropolitan не может позволить себе потерять еще
двадцати процентов стоимости своего главного актива. А мы только
начали.
Автомобиль влился в поток машин, движущихся по вечернему
Манхэттену. Сквозь окно я наблюдал за городом, который жил в
лихорадочном ритме процветания, не подозревая о грозовых тучах,
собирающихся на горизонте.
***
Ресторан «Делмонико» считался одним из лучших в финансовом
районе Нью-Йорка. Его высокие потолки с лепниной, мраморные колонны
и безупречно вышколенный персонал создавали атмосферу классического
богатства, привлекающую финансовую элиту города.
Я намеренно выбрал столик в центре зала, достаточно открытый,
чтобы быть заметным, но не настолько, чтобы наш разговор могли
подслушать.
Ровно в двенадцать тридцать, как я и предсказывал, метрдотель
подвел к моему столику Джеймса Уилсона. Директор Metropolitan
Investors выглядел безупречно, отлично сшитый костюм из английской
шерсти, накрахмаленный воротничок, золотая булавка для галстука. Но
его глаза выдавали бессонную ночь и нервное напряжение.