— Иногда для достижения справедливости требуются нестандартные
подходы, — я пожал его руку. — Не беспокойтесь, к закрытию торгов
сегодня акции Western Rail уже начнут восстанавливаться.
Когда Уилсон ушел, я остался за столиком, неторопливо допивая
свой кофе. Операция прошла именно так, как я планировал. Через
неделю Southwestern Oil будет принадлежать Роквуду, а я укреплю
свою репутацию финансиста, способного решать сложнейшие задачи
нетрадиционными методами.
Я достал из кармана монетку в пять центов и покрутил ее между
пальцами, привычка, помогавшая мне сосредоточиться. Теперь отчет
самому Роквуду и черт возьми, если он не будет доволен.
***
Клуб «Метрополитен» был одним из тех мест, где решались судьбы
корпораций и заключались сделки, меняющие облик целых отраслей.
Старинное здание из красного кирпича, расположенное на тихой улице
Верхнего Ист-Сайда, не привлекало внимания снаружи, но внутри
представляло собой настоящую цитадель власти и влияния.
Я поднялся по широкой мраморной лестнице, кивая немногочисленным
членам клуба, которые неторопливо беседовали в холле или
просматривали газеты в кожаных креслах. Швейцар узнал меня и без
лишних слов указал на восточное крыло, где располагались частные
кабинеты для конфиденциальных встреч.
— Мистер Роквуд ожидает вас, сэр, — произнес он почтительным
тоном.
Я прошел по длинному коридору, устланному толстым ковром. Стены
были увешаны портретами бывших председателей клуба. Серьезные
джентльмены с бакенбардами и суровыми взглядами смотрели на меня из
своих золоченых рам, словно оценивая, достоин ли я находиться в
этих стенах.
Комната где ждал меня Роквуд, была воплощением роскоши. Стены
отделаны темными дубовыми панелями, массивный стол и кресла из того
же материала придавали помещению атмосферу солидности и
вневременной значимости. Камин из серого мрамора, в котором
потрескивали поленья, создавал уютный полумрак.
Джон Д. Роквуд стоял у окна, глядя на вечерний сад клуба. Его
аскетичная фигура, облаченная в костюм безупречного кроя, казалась
высеченной из камня. Услышав мои шаги, он обернулся.
— А, Стерлинг, — его голос был сдержанным, но я уловил нотки
удовлетворения. — Рад видеть вас. Вина?
— Благодарю, но я предпочел бы воду, — ответил я, заметив, что и
сам Роквуд пил из стакана с чистой водой. Еще одно проявление
знаменитой умеренности в личных привычках.