— Андрей, пока ты там эскизы свои чертишь, послушай историю одну
поучительную, которую я еще тебе никогда не рассказывал. Ты знаешь,
что я с Потемкиным служил и вместе с ним брал Очаков? Кажется, про
это я говорил тебе много раз.
И, когда сын кивнул, отец продолжил:
— Так вот, Потемкин, чтоб ты знал, начал очень серьезные
преобразования в армии. Он провел настоящие реформы. Он и единые
штаты для воинских частей ввел, и егерей свел в батальоны, и
сформировал мушкетерские полки, каждый из четырех батальонов, и из
казаков создал полки регулярные, и на Черном море новый флот
строил. Потемкин добивался от солдат и от офицеров не только
хождения строем в ногу и красивого внешнего вида, а способности
метко стрелять и умения действовать сообразно местности, используя
рельеф для скрытных и быстрых атак. А еще он всегда следил за тем,
чтобы армейское снабжение никогда не опаздывало, и чтобы солдаты
были накормлены и вымыты в бане. Разбирался он и в экономии,
грамотно распределяя расходы не только на жалование и на оружие с
боеприпасами, а и на все прочие армейские нужды: на фураж и упряжь
для лошадей, на починку обозных телег и палаток, на лазареты и на
лечение раненых. Да и много еще чего продвигал Потемкин своими
указами и делами. Пока не отравили его… Дело вышло темное. И ничего
не доказали. Доложили тогда императрице, что скончался, мол, от
лихорадки Григорий Александрович по пути в Яссы. Потемкину 52 года
исполнилось, но здоров он был и силен, словно тридцатилетний. И я
до сих пор уверен, что отравили его вражьи шпионы. А, может даже, и
свои из зависти. Имелись у него подлые враги среди влиятельных
семей Воронцовых и Завадских.
Андрей слушал внимательно, не перебивая отца ни словом, ни
жестом, а продолжая что-то чертить на бумаге при помощи карандаша и
линейки. И, когда Николай Андреевич закончил говорить о Потемкине,
глаза наследника светились пониманием. А он сам уже закончил первый
рисунок.
— Хорошо, — наконец проговорил старик, — давай посмотрим на твой
эскиз.
Андрей, ободренный поддержкой отца, поднес ему свой первый
набросок. И то, что увидел там старый князь, переворачивало все его
представления об огнестрельном оружии. Сын предлагал нечто
совершенно невиданное. Порох и пуля совмещались в одно целое,
которое Андрей обозначил, как «унитарный патрон».