— Вообще ничего, — покачал я головой. — Алиса скоро выйдет. Я же
говорю — оставь её пока в покое. Понятно, что тебя мучает чувство
вины, ты хочешь объясниться. Но потерпи немного.
— Я понял, шеф, — опустил взгляд Акулыч, остановившись, затем
снова догнал меня. — А куда ты идёшь? К Захарычу?
— Да, надо поговорить с ним, — ответил я. — Можешь составить мне
компанию, если хочешь.
— Да можно, а о чём поговорить? — заинтересованно посмотрел на
меня акулоид.
— Узнаешь, — улыбнулся я.
Когда мы добрались до закрытой столовой, я заметил, как
занавеска в одном из окон шелохнулась.
— Захарыч, открывай, для тебя хорошие новости! — крикнул я.
Створка окна приоткрылась, из неё высунулась хмурая физиономия
слуги.
— Я же сказал — оставьте меня в покое, — пробурчал он. — Теперь
для меня нет хороших новостей. Уже обрадовали.
— И даже если эти новости касаются твоих артефактных вил? —
спросил я.
— Ты видел, Сергей, что с ними стало, так что не сыпь мне соль
на рану, — ответил Захарыч.
— Евграфий Романович обещал восстановить их, — ответил я. — Уже
вечером вручит новенький боевой артефакт.
Слуга исчез из окна. В двери послышался звук щёлкнувшего замка,
звук отодвигаемого засова. Дверь открылась, а на пороге стоял
изумлённый Захарыч.
— Что, прям боевой?! — воскликнул он.
— Зачем мне тебя обманывать? — улыбнулся я.
— Тогда проходите. Давайте, быстрее, заходите внутрь! —
засуетился он, пропуская нас в столовую. — Ох, радость, это просто
бальзам мне на сердце. Хотите пироги?
— Не откажемся, — довольно ухмыльнулся Акулыч. — Я лично даже
два сразу бы съел.
— Да вообще без проблем! Только у меня секретный ингредиент
закончился, — начал объяснять Захарыч, цепляя на себя фартук и
побежав на кухню.
Оттуда донеслись звуки загремевших кастрюль, упало что-то
тяжёлое, вроде сковородки.
— Сейчас всё сделаю, подождите немного! — раздался голос
слуги.
— Вообще ничего не понял, — замотал головой Акулыч. — Что
происходит, шеф?
Я вкратце рассказал ему о недавнем происшествии, и акулоид
удивился:
— По-моему, кто-то очень сильно привязан к этим вилам. Прям
фанатично привязан.
— Ага, но пусть лучше такой Захарыч, чем валяющийся под кустом и
поющий матерные песенки, — объяснил я. — Это его фетиш и повод
показать Ларисе, что он рыцарь на белом коне.
— Ну да, с вилами, — засмеялся Акулыч.