Джинн рваным движением сорвал с шеи медную пластину и кинул себе
под ноги. Артефакт, врученный отцом, на мгновение ослабил удавку
вражеского колдовства. Тут же стена воздуха отделила его вместе с
противником от верещавшей толпы мефитов. Но сила шаира ядовитым
туманом вновь охватила сущность гения воздуха, препятствуя творению
новых чар. Он утратил возможность наблюдать за окружением,
вынужденный полностью сосредоточиться на противостоянии с
неимоверно сильным противником. И всё равно Шади медленно уступал.
Шаг за шагом Фархад истощал его.
«Он хочет не убить, а поработить!» – эта мысль привела джинна в
ярость и придала сил, позволив ненадолго отыграть несколько очков в
их противостоянии.
Но специально подобранный против него комплекс чар и амулетов
давал слишком большое преимущество Фархаду.
Шади не понимал, сколько прошло времени, когда их борьба начала
приходить к закономерному завершению. Чужая магия давила всё
сильнее, принуждая покорно изменить форму и вливаться в медный
сосуд в руках врага, когда с шелестом что-то пролетело над правым
плечом и со звоном ударило в мощную налобную пластину шлема
противника. Мгновеньем, на которое отвлекшийся враг снизил
давление, он воспользовался по полной, вложив все силы в последний
удар.
***
Давление на круг снизилось, но артефакт всё равно работал на
пределе. Из последнихсил и я выходил на бой. Уворачиваться уже не
получалось. Приходилось расчетливо подставлять под удары бесов то
щит, а где и живую плоть. Одежда превратилась в лохмотья,
пропитанные кровью. Но раны уже стали для меня привычны, поэтому
дело двигалось.
Не успел я обрадоваться, что последняя тварюшка, жалобно
пискнув, рассыпалась невесомой пылью, как взгляд выхватил джинна,
из последних сил сопротивлявшегося фигуре, в которой почти ничего
человеческого не осталось. Даже окружающий их схватку вихрь
рассеялся. Не раздумывая, метнул томагавк, так хорошо послуживший
мне сегодня, в голову демонической твари.
Обухом.
Определенно тупейший поступок, но именно он стал
спасительным.
Стоило злобному взгляду твари на мгновенье перейти на меня, как
фигура джинна вспыхнула искрами, и разряд молнии насквозь пробил
нечеловеческий силуэт. Облегченно выдохнув, я обессилено осел, не
обращая внимания на ночной холод, грязь и останки мефитов.