Фауст, как и каждый раз, решил
отдаться в руки Цикла перерождения, он просто закрыл глаза и
полностью заглушил свои мысли и сознание.
Неизвестно сколько времени прошло, как
его стал освещать очень слабый пульсирующий свет. Свет с течением
времени становился сильней и теплей. Когда Фауст вновь открыл
глаза, перед ним, буквально в паре метрах появилась та самая,
разноцветная душа, которую он видел в процессе
благословления.
“Что?! В-всм-всмысле?!”
Мальчик впервые потерял самообладание.
Сколько раз он находился в пространстве между жизнью и смертью, и
впервые здесь появилось что-то.
“Что моя душа делает здесь? Чем тогда
являюсь я?”
Не давая Фаусту времени на
обдумывание, душа вновь начала пульсировать ослепительным светом,
медленно подтягивая к себе мальчика.
“Я… могу вернуться?..” – душа так и
просила прикоснуться к ней, её яркий свет освещал так тепло, что
хотелось утонуть в этой теплоте с головой, словно в родительских
объятиях, и никогда не вылезать оттуда.
Когда дракон, ломавший печать
четырнадцатого меридиана мальчика взорвался, а Миглус потерял
контроль потока ненг-ян, Фауст резко очнулся. Ему хватило пары
секунд, чтобы увидеть знакомые, и уже такие родные лица:
– Я… вернулся… – он не сдержался и
расплакался.
Шайни сразу сгребла сына в охапку и
прижала к себе, поглаживая по голове, она целовала его в макушку и
покачивала, со слезами на глазах. Ленц тоже не остался в стороне, и
тоже тепло обнял своих любимых. Страх Миглуса в провале сразу сошёл
на нет, при виде такой сцены, он до последнего боялся вновь
потерять близкого. Старик просто подсел к ним рядом, и так же обнял
Шайни с Фаустом.
Ещё долго тёплые слёзы лились на белые
простыни кровати Фауста, а погода за окном, тем временем, стала
улучшаться. Первые лучи солнечного света показались из-за туч,
дождь прошёл, оставляя после себя огромные лужи в бороздах между
грядками, которые в ближайшее время Ленцу придётся раскидать, дабы
урожай не погиб.
Город, после нескольких сильно
дождливых дней, так же просыпался. Горожане совместными с
городскими службами усилиями устраняли последствия дождя, а
торговцы, кто самостоятельно, а кто, нанимая столяров, чинили свои
прилавки. В печах пекарен и кузниц вновь зажигался огонь, привлекая
покупателей. В порту стали слышны более активные крики рабочих и
моряков, выходящих в море на своих суднах.