Несколько минут возни с прилаживанием инструмента, одно могучее
движение ручек, и перекушенный замок падает на песок под
ногами.
— Ух ты! Вещь! — воскликнул Пантелей, видевший работу этого
инструмента впервые. – Это ж ни один замок не устоит. Считай, что
все амбары купецкие стоят настежь!
— Ты это брось, паря, – проворчал Савельев, – не для татьбы то
измыслено.
— А что! Я ничо!
Двинулись дальше. Тусклый свет масляной лампы освещал кирпичные
своды и равномерно расположенные отдушины на потолке. Было сухо и
прохладно.
На входе в подземную камеру башни Орел их встретила еще одна
дверь. На этот случай глухая. Сбитая из дубовых плах и, видимо,
запертая на засов с обратной стороны.
На этот раз из мешка появился коловорот с широким перовым
сверлом. Полчаса муторной работы, и широкое отверстие в двери было
пробурено. В него сначала засунули горящую паклю на длинной
проволоке, а следом Савельев просунул овальное зеркальце. Покрутив
его так и этак, он недовольно проворчал:
— Не повезло. На замок заперто. Я надеялся, что просто засов
задвинут. Отодвинули бы крючком и все. А так ломать придется.
И снова из мешка атамана появилась на свет невиданная диковинка,
изготовленная Кулибиным по рисунку государя. Савельев назвал ее
домкратом.
В просверленное отверстие завели хитрый разжимной крюк и, уперев
пару опор в соседние целые доски, начали накручивать винт на
резьбу. По мере вворачивания винта кроме жалобного скрипа металла
начал слышаться треск дерева. Наконец доска лопнула и усилие на
винте резко ослабло. Сломанную дубовую плаху окончательно вывернули
из металлической оковки, и в двери образовалась щель, как щербина в
зубах. Внутрь пролез самый тощий из их компании и перекусил дужку
замка.
Камера, в которой они оказались, имела лестницу как вверх, так и
вниз. Дверь, ведущую наружу, они подперли на всякий случай, а сами
переместились еще на две сажени под землю. Ивашка при этом как-то
робко пробормотал:
— Как в преисподнюю спускаемся.
На одной из стен этого нижнего яруса башни бельмом выделялась
относительно свежая кирпичная кладка.
— Вот отсюда за стену ход идет, – указал Пантелей. – Заложили,
видать, после нас. А вообще именно здесь граф свое серебро и медь
хранил. И здесь же станочек штемпельный стоял. Монету тут
чеканили.
— А снаружи слышно не было? – поинтересовался Савельев.