— Ну, помоги ему господи! – перекрестился генерал-фельдмаршал. –
Если он сможет, то всех нас спасет. Ну а мы пока свою работу делать
будем. Войско уже все прошло. Надо уже и догонять его. Так что
завтра прощаться будем. Ты уж больше вина не выставляй.
Долгоруков кивком поддержал товарища.
— Я, Кирилл Батькович, почитай, одной ногой уже в дороге. Выеду
до рассвета.
— Да как же так? Что люди скажут? Что я скупердяй? Или что
закрома у меня опустели? – наигранно возмутился Разумовский.
— Скажи, что я приказал. Всё-таки я тут над всеми главный. Даже
над тобой, Кирилл Григорьевич, – добавил генерал-фельдмаршал,
вставая из кресла.
— Ну коли ты приказал!
Хозяин дворца рассмеялся и встал вслед за гостем.
— Пойду я почивать, – сказал Румянцев.
— Девку тебе прислать?
Фельдмаршал задумался и кивнул.
— Давай. А то черт его знает, когда в следующий раз
доведется.
Посмеялись и расстались.
А хозяин кабинета, распорядившись насчет насчет фемины для
дорогого гостя, вернулся за свой стол и вытащил письмо от русского
посла в Вене князя Голицина, которое он получил днем. Следовало его
перечитать повнимательнее. Начиналось оно с пышного титула, который
даровала ему императрица Елизавета Петровна.
«Ея Императорского Величества гетману всея Малыя России, обеих
сторон Днепра и войск запорожских, действительному камергеру,
Академии наук президенту, лейб-гвардии Измайловского полку
подполковнику, орденов святого Александра, Белого Орла и Святой
Анны кавалеру, графу Кирилу Григорьевичу Разумовскому…»
Он отложил письмо и потянулся к трубке и кисету.
«Так мне уже давно не писали, – думал он. – С тех пор как
Екатерина упразднила гетманщину. Хитрая лиса Голицин знает это
прекрасно, и, следовательно, такое вступление неспроста».
Он попыхал трубкой, раскуривая её, и продолжил читать.
«Верно и усердно неся свою службу при дворе их императорских
величеств Марии Терезии и Иосифа Второго, я имел возможность
встретиться с одной молодой особой, называющей себя дочерью
покойной государыни нашей Елизаветы Петровны. Якобы рождена она
была в результате тайного брака между оной и вашим достойным братом
Алексеем Григорьевичем».
Разумовский опять отложил письмо. Забормотал себе под нос.
— Здесь Голицин сообщает, что авантюристка эта принята при
венском дворе, коий изволит фраппировать поведением своим. При
полном попустительстве как венских властей, так и самого посла. Он
якобы ничего ни про какой брак Елизаветы не знает. Шельма.