Бровь Рябоволова выгнулась вверх, но лишь на миллиметр. Уголки
губ дрогнули в подобии усмешки.
- Весьма... неожиданный ход, Ваше Величество. Криминал и
охотники во дворце? Это нужная сила… Но общественное мнение...
- Общественное мнение сейчас уважает и боится меня больше, чем
чумы, - отрезал я. - Поэтому лучше действовать сразу, пока время на
моей стороне. А этим людям... они знали Соломона Козлова. Завтра
они узнают Императора. И станут новой опорой трона. Или его щитом.
Исполняйте, пожалуйста...
Рябоволов склонил голову. В его поклоне было что-то от ворона,
клюющего падаль.
- Как прикажете, Ваше Величество. Мудро. Очень мудро. - Он
повернулся, каблуки его сапог мягко щелкнули по паркету...
***
Солнечный луч, наглый и золотой, уперся в оконное стекло,
разбился на блики и упал на паркет, не дотянувшись до Анны. Девушка
стояла у окна, замершая в позе скорби, в оцепенении полного
духовного распада. Простое черное платье висело на ней, как саван
на изваянии, лишенное не только драгоценной отделки, но и намека на
форму живого тела. Оно впитало весь свет, оставив лишь бледное лицо
и руки, похожие на восковые. Тишина в роскошных покоях была не
просто гробовой – она была выжженной дотла. Лишь старинные
напольные часы с маятником-скелетиком отсчитывали секунды в
пустоту: «тик-так... тик-так...» – метроном для отчаянной
агонии.
На столе у ненаглядного китайского фарфора, где когда-то стояли
розы, теперь лежал тяжелый конверт из плотной бумаги. Двуглавый
орел сургучной печати смотрел на Анну пустыми глазами. Официальное
уведомление для Канцелярии его Императорского Величества. Помолвка
временно расторгнута, но титул «Княжны Империи» сохранен. Сухие,
казенные фразы. Не удар ножа, а медленное удушье формальностью.
Пустой звук, гулко отдающийся в вакууме ее души.
Неожиданно теплая и дрожащая рука легла на ее ледяной рукав. Это
была старая няня Агафья, которая совсем недавно прибыла к ней из
Крыма...Лицо женщины, старое и морщинистое, напоминало высохшее
русло реки, а ее глаза были полны слез. Она пыталась достучаться до
девушки:
- Дитятко... солнышко мое ненаглядное... -голос старухи сорвался на
шепоте, губы задрожали. - Съешь хоть ложечку бульону? Может,
кисельку? Тебе силы... силы нужны, голубка... Матушка твоя,
царствие ей небесное, светлая душа... она бы не хотела... она бы
горевала...