Я напрягся: вот он, момент истины. Как минимум, «один из».
– … Не буду интриговать тебя в стиле Христа: дескать, о дне и часе, никто, кроме Отца Моего Небесного, не знает. О твоём дне и часе я знаю всё. Поэтому скажу прямо: мои обязательства перед тобой будут исполнены тогда, когда исполнится твоя мечта.
– ???
Но вместо разъяснений он заскрипел креслом.
– В должный час я появлюсь опять. Не думай, что бросаю тебя на произвол судьбы. Помнишь, как говорил мой оппонент: «Где двое или трое собрались во имя мое – там и я с ними!» Вот так – и я. Что бы ты ни делал, знай: я здесь, я рядом. И не потому, что я – «такой хороший», а потому, что твоя жизнь с сегодняшнего дня принадлежит мне. А я своим добром не разбрасываюсь.
Занавес опустился…
«Работая Бодхитхармой» – «постигая» стену напротив – я и не заметил, как наступило утро. Предрассветно серый угол был… предрассветно сер и представлял лишь себя самого.
Заснуть уже не было никакой возможности. Желания – тоже.
Я попытался взбодриться утренней прохладой – но не пошло. И я решил взбодриться другим способом. Тем самым, осуждаемым медициной. Особенно – поутру. Но я нуждался в нём именно сейчас, утром. Может, вечером мне уже и не захочется. Как человеку непьющему. Во всяком случае, много и водку.
И я выпил. Основательно, так, выпил. Коньячку. И полегчало: «всё стало вокруг голубым и зелёным». Главное: до мельчайших подробностей вспомнились события прошедшей ночи. Ведь, если покупатель не наврал, меня теперь ожидали замечательные приключения: всё, что ни пожелаю – и ещё какая-то «мечта всей жизни!» Ну, как тут было не разговеться «по полной»?!
И я «разговелся». «По полной». Проснулся я с лёгким сердцем и тяжёлой головой. Торопиться было некуда: вот уже второй год, как я уволился из фирмы, где занимал должность начальника юротдела. Успел уволиться. И даже – по собственному желанию. Почему так? Да всё просто: фирма «крякнула», а учредители, хапнув своё и прихватив чужое, разбежались, кто куда, подальше от греха и ответственности.
Ну, а я был чист. Как и всякий пролетарий умственного труда. Моя работа легально протекала в судах и арбитражах, на виду у сотен «честных и неподкупных» людей. Я благоразумно ничего не подписывал – даже ведомость на получение зарплаты, ибо получал не зарплату, а гонорары. Те самые – в конвертах. То есть, официально «голодал». Поэтому никаких претензий «товарищи из органов» предъявить мне не смогли.