Когда я наконец подношу к Аниному личику бутылочку со смесью, она обхватывает ее обеими ручонками и принимается жадно глотать. Такое чувство, что девочка не ела целый день. Столько экспрессии и нетерпения в ее движениях… Время от времени Аня захлебывается, но при этом не прекращает есть. Пару раз мне даже приходится отобрать у нее бутылочку и дать прокашляться, чтобы она не дай бог не поперхнулась.
По мере насыщения веки девочки медленно тяжелеют, и она плавно засыпает. Несколько минут я любуюсь веером ее темных длинных ресниц, а затем как-то незаметно для себя тоже проваливаюсь в дремоту.
3. Глава 3
Звук проворачивающегося в замке ключа заставляет вздрогнуть и распахнуть глаза. Я полулежу на нашей с мужем кровати, а в моих объятиях, сложив ладошки под пухлую щеку, мерно посапывает крошечная девочка. Только сейчас я замечаю, что ее тонкие пушковые волосы слегка отдают медью. Она не рыжая, но все же какой-то характерный оттенок, напоминающий о биологической матери, имеется.
Осторожно принимаю сидячее положение, и в это самое мгновенье в комнату заходит муж. На нем стильные голубые джинсы и закатанная до локтей рубашка. Стас, как всегда, впечатляюще привлекателен. Даже после тяжелого трудового дня ему удается сохранять налет этакой брутальной сексуальности. Нарочито небрежная прическа, двухдневная щетина и дерзкая раскованность движений – для меня не секрет, что мой супруг выглядит как ожившая мечта любой среднестатистической женщины.
Стас застывает на пороге, и его брови изумленно ползут вверх.
– Чей это ребенок? – муж в недоумении смотрит на малышку, которую я по-прежнему держу в руках.
– Кажется, твой, – дрожащим голосом отвечаю я.
Как правило, первая реакция наиболее правдива. Она отражает истинные чувства и эмоции перед тем, как они спрячутся под непроницаемой маской самообладания. И реакция Стаса как нельзя более красноречива: я успеваю узреть в его лице ужас. Неподдельный, панический ужас, который уже через секунду скрывается за ширмой напускного возмущения.
– Если это шутка, то какая-то несмешная, – хмыкает он, подступая ближе. – Я серьезно, Наташ. Откуда этот малыш?
– Это не малыш, а малышка. Ее зовут Аня.
Я стараюсь держать себя в руках, но отравляющая тоска болезненно струится по венам. Пока я возилась с брошенной девочкой, у меня не было времени как следует проанализировать случившееся. А теперь я смотрю на своего мужа, такого родного и любимого, и в голове пульсирует пугающая мысль: а вдруг Аня действительно его дочь? Вдруг она следствие его страсти к другой женщине?