Мавр сделал свое дело. Мавр может уходить.
Потягиваюсь до хруста в костях и встаю. Бросаю несколько купюр на стол, чтобы не задерживаться, предварительно убедившись, что это не какие-то иноземные тугрики. А то каких только банкнот нет в моем бумажнике. Куча разномастной валюты – неизбежное зло, когда так активно перемещаешься по миру.
– Ты куда? – подхватывается следом за мной Алина.
– Домой, малыш. Спасибо за компанию.
– Тогда я с тобой?
– Нет. Ты что? Я живу с родителями. Они не разрешают приводить кого не попадя.
– Ты же шутишь, да? – неуверенно кусает губы девица, чувствуя подвох, но не понимая, в чем тот заключается.
– Если бы. Ну, все, давай.
От клуба до дома десять минут езды, пешком и того быстрее. Родители у меня – люди серьезные. Живут в центре, окна с видом на главную площадь. И самое смешное то, что пока в моей квартире заканчивают ремонт, я действительно остановился в родительском доме. Почему нет? Под маминым крылышком так хорошо! Когда не плохо…
– Сережа! Ну, наконец-то!
– Мам? Ты почему не спишь? Поздно ведь!
– А как я усну, когда ты не дома?
– Мне тридцать пять, и я умею драться. Что со мной может случиться?
– Что угодно, – отмахивается мама. – Голодный?
Прислушиваюсь к себе. Наверное, да, но Дэм прав. Слишком я нагнал массы. Срок службы мотора сильно сократится, если ему и дальше придется поддерживать в рабочем состоянии такую тушу. Надо бы поберечься.
– Нет. Лучше чего-нибудь холодненького выпить.
– У меня есть отличное вино.
Округляю глаза. Так-то я не планировал выпивать с матерью.
– Ну, давай вино.
Наливаю нам по чуть-чуть. Мама вопросительно приподнимает брови.
– У меня завтра тренировка.
– Разве ты не завязал со спортом?
– Тренировку я буду проводить у детей, как тренер. Помнишь, я как-то упоминал, что это возможно.
– Да. Но я все же надеялась, что ты выберешь другой путь. С твоими-то мозгами!
– Мам, мне тридцать пять. Я не стану министром, как папа, или дипломатом, как Роман. И не защищу, как ты, диссертацию…
– Я и не прошу этого! Хотя, если бы ты захотел, защитил бы что угодно.
Вроде бы да. Не просит. Но я не могу отделаться от мысли, что с момента, когда я предпочел спортивную карьеру всем другим, стал в семье паршивой овцой. А впрочем, я ей был всегда, с самого рождения. Ну, или момента, когда мне поставили диагноз СДВГ, и все начали удивляться, как у таких идеальных родителей мог уродиться настолько проблемный ребенок. Собственно, в спорт меня отдали исключительно по рекомендации врачей. Изматывающие тренировки не оставляли мне сил чудить.