Сумев наконец сбросить с себя эту
тушу, я понял, что та знатно вонзила мне еще и когти в живот, на
трясущейся целой руке начал пытаться встать, кровь без остановки
лилась из разодранного правого предплечья, сочилась живота теплым
потоком, от чего меня начало колотить от холода, я и так в пылу
битвы не замечал всех полученных ссадин, царапин или порезов, но,
видимо, крови в моем теле осталось не так уж и много.
Когда я чувствовал адскую боль, как
жизнь неумолимо покидает меня, я боялся смотреть на то, на чём ещё
держится моя рука, когда поблизости пролетело разорванное тело еще
военачальника, видимо, черных шершней тут больше, чем хотелось
бы.
Собирая уже последние крупицы манны
и собирая совсем горсть воды от элементаля, что странным образом,
казалось, вообще не привлекала врагов, я как мог закрыл, не глядя,
явно очень глубокую рану, не давая крови так стремительно покидать
моё тело, ещё пара существ заметила меня, прервавшись на трапезу.
Те с окровавленными мордами поднялись, направляясь неспешно ко
мне.
В глазах двоилось, а губы посинели,
так еще и такой противный мелкий дождик пошел, дождавшись, когда те
подойдут достаточно близко, не видя в едва стоящем человеке
опасности, я применил кровавое лезвие, и те были разочарованы тем,
как этот алый росчерк разделил их на пару частей.
— Так холодно... Мама, я замерзаю...
— в каком-то бреду я ощутил себя, словно в детстве, когда меня
сильно лихорадило, делая первый шаг, после еще один, я куда-то
пошел, мне казалось, что я иду домой после битвы с темным духом,
казалось, еще пару шагов, и я достигну его, открою дверь и лягу
спать на такую привычную лежанку, и не нужно будет ни о чем
волноваться.
Хоть я видел всё чётко, разум уже
был между реальностью и таким желанным сном, всё было так медленно,
казалось, даже мир вокруг меня движется не спеша. Меня, кажется,
прикрыл Рон своим телом, когда вскоре он рассыпался синими
искрами.
Я уже был готов открыть дверь дома,
который в моём сознании, охваченном страхом перед смертью, казался
таким близким, но тут я услышал странный внутренний голос, который
велел мне использовать «кровавую слезу». Моя рука замерла, словно
её что-то схватило и за нее дернуло назад.
А в разуме послышалась мысленная
команда, что нужная степень близости смерти достигнута. В этот же
момент совсем недалеко один из чёрных шершней играючи оторвал Мие
руку и, словно насмехаясь над израненным оборотнем, отбросил её в
моём направлении.