А сейчас боярин сидит напротив меня, как нахохлившийся ворон.
Да, его известия нерадостны. Неделю назад во время приёма
иностранных послов государь почувствовал себя плохо. Сразу вызвали
его личного лекаря по прозвищу Данила Жидовин. В реальности дохтура
итальянской земли жидовской веры звали Стефан фон Гаден. Не
понятно, что толком там произошло. Но через два дня государь
испустил дух. В тот же день лекаря обвинили в отравлении царя
яблоком. Без особых разбирательств его тут же разрубили на мелкие
кусочки на Красной площади. И сразу же ближний боярин и царёв
советник Артамон Сергеевич Матвеев созвал Думу. А там постановили
выдвинуть на царский престол младшего сына усопшего трёхмесячного
младенца Фёдора. В данный момент бояре рядятся, определяя состав
регентского совета. Судьба старшего сына и наследника Алексея — не
известна.
— Сам-то что думаешь, Фёдор Михайлович? — царедворец не
торопится с ответом и это мне нравится. Сейчас проще всего ставить
клише на тех, с кем желаешь свести счёты. Надеюсь, что глава
приказа «Тайных дел» имеет объективную информацию.
— Иван Михайлович, я не знаю точной причины смерти государя. Мои
люди смогли тайно осмотреть его тело, оно пока находится в
Архангельском Соборе. Следов ранения не заметили. Ходят слухи, что
его отравили. Но вполне допускаю, что это не так. Но, где тогда
царевич Алексей? Он исчез на следующий день, когда государю стало
хуже.
Да, это убийственный довод. Можно казнить личного лекаря,
обвинив его в цареубийстве. Но почему так, внезапно. Почему не
передали в «Тайный приказ», который как раз и должен заниматься
подобными делами. Почему не разбирались, ведь, в конце концов есть
мой Тимофей. Опытный лекарь, который мог бы дать объективную оценку
произошедшего. И, конечно, тот, кто покушался на царя, вероятно и
похитил царевича Алексея. Но сидя здесь в шестидесяти пяти вёрстах
от Кремля невозможно найти истину.
Ртищев настороженно поблёскивает глазами. Теоретически он первый
подозреваемый как царский постельничий, отвечающий вместе с кравчим
за тело государя. Да ещё и глава приказа «Тайных дел», которому
намного легче подготовить коварное злодеяние. Зря братец понавешал
на избранных ближников по несколько приказов. У тестя Ильи
Милославского аж девять приказов. Тот же Артамон Матвеев ведает