Нахмурив брови, он разворачивается вполоборота.
— Почему нельзя, как все нормальные девушки, ходить на фитнес или сальсу? Становиться в позу собаки на йоге? Практиковать популярные нынче танцы у шеста? Какой ещё к черту дворовый баскетбол? Вам что, пятнадцать и стипендии хватает только на булочку? Аня, вы же взрослая женщина! — возмущается тритон, шелестя бумагами.
Я набираю полные лёгкие воздуха, планируя ему ответить, но в это время к боссу через переводчика обращается один из представителей немецкой делегации. И тритон, сидящий во главе стола, возвращает себе деловое выражение лица. Он решает вопросы бизнеса, а я изо всех сил стараюсь успокоиться.
Во время кофе-паузы я разношу напитки и, оказавшись рядом с боссом, снова спорю с ним:
— После работы, Герман Игоревич, я могу ходить куда хочу.
— Нет. Вас могут увидеть. Тот же Фёдор. Я представляю эти сплетни: «А ближе к вечеру невеста Белозерского скачет с его подчинённым по разбитому асфальту в дедовских трениках». Только через мой труп. После работы мы либо вместе, либо вы сидите дома, чтобы не провоцировать лишних разговоров.
— Это что же, я вас ещё и после семнадцати ноль-ноль должна терпеть, Герман Игоревич?
Тритон потирает лоб.
— По-вашему, жених и невеста видятся только на работе?
— По-моему, этого в принципе не должно было случиться. — Ставлю перед ним чашку, аккуратно помешивая его кофе.
— Вы будете делать, как я скажу, Аня. Вы меня за эти три часа так утомили, что, мне кажется, я лет на десять постарел, общаясь с вами.
— Всё было бы гораздо проще, не будь вы таким жадным, Герман Игоревич, — шепчу, подтягивая к нему печенье и искренне надеясь, что наши гости глухие или действительно не понимают русский, как заявили в самом начале. — Вот зачем вам папино наследство, вам что, денег мало?
Тритон делает глоток, затем зло сжимает челюсти. Аккуратно ставит чашку на стол, явно стараясь не раскрошить своими сильными ручищами фарфор, и смотрит на меня искоса.
— После того, как я перестану нуждаться в ваших услугах, Аня, я вас уволю трижды.
— Не-а, — качаю головой отрицательно, — не получится. Вы же человек с слова, Герман Игоревич, и обещали мне повышение, а это значит, что мы вместе надолго.
— Надо было переехать вас машиной, Анна, когда была возможность.
— Ха-ха! Очень смешно, — огрызаюсь шёпотом и ставлю перед ним вазочку с шоколадными конфетами, так как до этого он не мог до неё дотянуться, знаю, такие он очень любит. — Ну просто очень смешно, Герман Игоревич. Я всё равно пойду на баскетбол. Я его обожаю, и это раз в неделю.