– Я не видел шахты, – говорит он, и его низкий голос звучит
глухо, – но в любом случае за несколько часов завалы разобрать
просто невозможно. Пока мне нужно оценить обстановку, понять, что
делать дальше.
Я киваю, чувствуя, как в висках начинает пульсировать
усталость.
– Когда мы были там последний раз, то несколько кристаллов нашли
в развалинах. – делаю знак Мурану, и тот, кряхтя, достает из
потертого кожанного мешочка кристалл. Камень холодно поблескивает в
его ладони, отбрасывая голубоватые блики. – Вот такие. Собирайте
все, что найдете. Спланируйте, просчитайте, что нужно для
восстановления шахт.
Калмыков берет кристалл, поворачивает его в пальцах, и его глаза
сужаются.
– Плохо, что они находятся за чертой города.
– А об этом я подумаю, – раздается голос Елисея. Он стоит чуть в
стороне, его худые пальцы теребят край плаща. В его глазах – тот
самый азарт, который вспыхивает, когда перед ним встает сложная
задача. – Но мне нужно больше времени, и, кажется, здесь нет таких
ингредиентов. Но я обязательно что-то подумаю. К сожалению, книги
утрачены.
Я вспоминаю о груде фолиантов в своей комнате.
– Книги, которые привез мне Лорик, они у меня в комнате. Можешь
их забрать. Может быть, там найдешь что-то подходящее.
Елисей кивает, и в его взгляде появляется что-то похожее на
надежду.
– Хорошо. Сейчас я этим и займусь.
– А какой у тебя план? – спрашиваю я, наблюдая, как его пальцы
уже непроизвольно подрагивают, будто он мысленно листает
страницы.
Он задумывается на мгновение, потом пожимает плечами.
– Не знаю. Защитим как-то шахту магией. Я думаю, это возможно.
Надо попробовать. – В его голосе звучит неуверенность, но затем он
выпрямляется, и глаза загораются. – С такими сильными заклинаниями
я раньше не работал, не сталкивался, но просто не было
необходимости. А сейчас... я уверен, что смогу разобраться.
Мы расходимся. Ночь, тяжелая и густая, как деготь, медленно
перетекает в предрассветные сумерки. До рассвета осталось не так
много - может, пара часов, не больше. Людям еще нужно отдохнуть,
хоть немного сомкнуть глаза, прежде чем начнется новый день,
который, возможно, станет для кого-то последним.
Остаюсь только я, Муран и Горислав. Они стоят рядом, опершись на
оружие, их силуэты кажутся монолитными в этом бледном свете. Я
вижу, как усталость тяжелыми мешками легла под глазами Горислава,
как напряжены мышцы на шее Мурана.