Я почувствовал заряд бодрости, на
короткое мгновение прояснившее сознание, и приступил скорее
действовать, чем думать.
Открыл инвентарь и достал оттуда
предмет.
[Малый лечебный эликсир
[Железный]]
Маленькая бутылочка с красной жидкостью, размером не больше
«шота» водки, продающегося в модных алкомагазинах. Я поднёс её ко
рту, сорвал крышку зубами и залпом выпил содержимое. Это было
кисло… и ужасно больно.
Я даже не успел понять, из-за чего именно потерял сознание.
Первое, что я почувствовал, возвращаясь в сознание, —
пульсирующую боль, словно каждый удар сердца посылал по телу
электрический разряд. Она растекалась по всему телу, но особенно
сильно концентрировалась в левой ноге. Той самой, которую мне
откусил чёртов Бурохом.
Открыть глаза казалось невыполнимой задачей — веки словно
налились свинцом. Тело ощущалось странно: с одной стороны,
непривычная лёгкость, с другой — будто меня придавило бетонной
плитой. Я попытался пошевелиться, и горло тут же отозвалось режущей
болью.
— Вот же... — первая попытка заговорить закончилась сухим
хрипом.
Я снова попробовал открыть глаза, на этот раз успешно, но сразу
же зажмурился от резкого света. Второй подход был аккуратнее —
приоткрыл веки буквально на миллиметр и дал глазам привыкнуть.
Надо мной был уже привычный каменный свод. Голубоватое свечение
факелов на стенах напоминало больничные лампы, только намного
спокойнее. Я лежал на чём-то мягком — наверное, спальник или что-то
вроде матраса. Вокруг слышались приглушённые голоса, шорохи, иногда
лязг металла.
— Во... воды, — я еле выдавил из себя эти слова, облизывая
пересохшие до корки губы.
Кто-то рядом вздрогнул и придвинулся ближе. Это была Кайла. Она
ничего не сказала, просто аккуратно приподняла мою голову и
поднесла к губам флягу. Вода обожгла пересохшее горло, но это было
приятное ощущение. Я жадно глотал, пока она не отвела флягу.
[Кайла фон-Морис]: [Не пей всё
сразу, тебе будет плохо. Мёртвым ты мне не нужен.]
Я попытался улыбнуться, но вышла скорее гримаса боли.
— Ж... жрать, — сказал я, чувствуя, как внутренности
скручиваются от голода. — Пожрать... бы чего.
— Это хороший знак, — раздался голос Пороха откуда-то справа. —
Значит, оклемается. Артём! Иди сюда. Шеф проснулся и голодный,
найди чего пожрать, только не амерский сухпай, нечего травить
человека.