Уже через четверть часа стал себя чувствовать, как в хорошо
натопленной бане. Пришлось снять пиджак и нести его в руке. Потом
пришла очередь бронежилета. Отошёл с дороги до ближайшей рощи и
срубил там нетолстую полутораметровую жердь. К ней прицепил узел с
верхней одеждой, спрятал там пистолет и закинул на плечо. Сразу
стало намного удобнее и легче идти.
Ещё спустя час дорога поднялась на небольшой холм, с которого
открылся хороший обзор на окружающую местность. Взгляд немедленно
пристыл к линии электрических столбов с двумя рядами горизонтальных
коротких перекладин в верхней части. Или это телеграфные? Подобная
связь существовала даже в самом конце девятнадцатого века. Так что,
это ещё не показатель того, что меня забросило в более позднее
время. Как-никак, телеги с крестьянами что-то да значат.
Сверху я увидел вдалеке… деревню? Нет, село. Там хорошо
просматривается высокая храмовая колокольня. В деревнях храмов и
церквей нет. На несколько секунд появились сомнения в правильности
решения идти к людям прямо сейчас. Наверное, стоило бы пожить в
лесу и дождаться восстановления магического таланта.
- Да ладно, что там может со мной случиться? – буркнул я и
зашагал к поселку.
В паре километрах от села позади меня появилась телега с одним
человеком. Поравнявшись со мной, он притормозил:
- Тпрууу! День добрый, к нам в гости спешите?
- Здравствуйте. А куда же ещё? – ответил я ему. Отметил про себя
слегка непривычный говор немолодого мужчины с короткой бородой и
усами. Они неплохо скрывали неровный глубокий шрам на щеке и
верхней губе. Одет он был в серую рубашку с коротким стоячим
воротником и тремя верхними пуговицами, в застиранные чёрные штаны,
заправленные в сапоги и короткий пиджак или нечто на него
похожее.
- Запрыгивай, - предложил он. – Давай знакомится. Я Порфирий
Егорович.
- Артём, - представился я.
- По каким-таким делам в нашу губернию, Артём?..
Мужичок оказался тем ещё клещом. Впился так, что не отцепишь. За
двадцать минут совместной поездки он забросал меня десятками
вопросов. Причём так ловко всё это вплёл в свою речь, изобиловавшую
историями о его жизни, истории края, родного села и даже страны,
что девять из десяти человек ничего бы из этого не поняли и в
попытке поддержать беседу на чём-нибудь серьёзно прокололись. Меня
спас большой опыт общения с людьми на своей работе. И по нему же я
этого Порфирия Егоровича отнёс к категории битых жизнью матёрых
волчар. Подобные бывают среди старых воров в законе и
оперов-волкодавов, которым место уже на пенсии, но они всё ещё
тянут свою лямку, давая тысячу очков форы «академикам».