Дойдя до могилы Генри, я встала перед
ямкой, которая и сейчас выглядела обманчиво мелкой. Дневной дождь
смыл все следы крови.
– Вот здесь в меня попала молния, – я
показала, как балансировала на одной ноге, и сражалась с
зонтом.
– Замри, – сказал Бенедикт, обходя
меня по кругу. Сняв с меня чалму, повертел головой туда–сюда,
определяя траекторию полета предполагаемой пули. Пройдя к могильным
камням, поводил носом, будто гончий пес. Найдя что–то позвал
меня.
– Смотри.
Я подошла ближе и увидела на
памятнике, который находился за могилой мужа, свежий скол. У
ангела, стоящего на коленях, отсутствовало ухо. Проведя мысленную
линию, я вполне уверовала, что след оставила пуля. Чиркнув меня по
голове, она практически не потеряла скорость, поэтому досталось и
ангелу.
– При желании мы могли бы найти
пулю.
Бенедикт покрутился, но чавкающая,
напитавшаяся влагой земля, едва поросшая молодой травой, не
сподвигла его на поиски. Мой любовник только купил новые замшевые
печатки и не захотел их пачкать. И упаси боже, копаться в земле
голыми руками.
– А откуда стреляли? – я обернулась
назад. Недалеко стояло дерево и можно было предположить, что убийца
прятался за ним. Я показала на предполагаемое укрытие пальцем.
– Нет. Не сходится, – Бенедикт
покачал головой. – Пуля не имеет способности сама по себе менять
траекторию, а твой череп не настолько крепок, чтобы она от него
отрикошетила. Дерево, твой череп и ухо ангела должны находиться на
одной прямой. А вон тот склеп вполне подошел бы под убежище
убийцы.
Бенедикт направился к небольшому
строению, под чьим сводом находились сразу три захоронения. Могилы
давно никто не навещал, поэтому здесь было достаточно уныло.
Паутина по углам. Я подняла лампу, чтобы рассмотреть каменную деву,
у ног которой стояли три постамента. На одном из них была
расстелена смятая газета.
– А твой убийца чистюля. Не захотел
пачкать пальто, пока ждал твоего появления, – Бенедикт поднял
развернутый газетный лист и прочел вслух: – «Пэл–мэл гэзет». М–да,
весьма говорящее издание, названное в честь лондонской улицы с
увеселительными заведениями.
Услышав название газеты, я отвела
глаза в сторону.
Мне всегда казалось невероятным, как
Бенедикт улавливает смену моего настроения. Вот и сейчас он налету
поймал идущее от меня смущение.