Быстро накинув куртку и обувшись, он закрыл дверь и поспешил на улицу. Холодный и влажный мартовский воздух освежающе ударил его в лицо, едва он покинул удушливое тепло старого подъезда.
В накрывшей двор ночной темноте слабо пробивался тусклый свет парочки фонарей, с соседней улицы доносились отголоски проезжающих машин, рядом же не было ни души. Артем глубоко и шумно вздохнул и, потоптавшись на месте, двинулся вперед.
Паршивое чувство неудовлетворенности самим собой и происходящим кружило внутри шершавым, раздражающим душу вихрем, отчего стоять неподвижно, наедине с собственными ощущениями, казалось особенно невыносимым. Артем бродил по двору, размышляя обо всем и ни о чем одновременно, то борясь с непрошеными, спровоцированными знакомой обстановкой воспоминаниями, то раздраженно и зло пиная носком ботинок рыхлый и грязный снег.
Ему хотелось хотя бы на мгновение испытать подлинный, ничем не омраченный покой, но, увы: даже в Штатах он мог рассчитывать лишь на долгосрочную иллюзию. Здесь же он, будто все глубже проваливаясь под лед, постепенно захлебывался в мучительной агонии, не веря в ее завершение. Или спасение.
Спустя пару десятков минут, а может быть, целый час Артем наконец направился обратно.
Принять нестерпимо горячий душ. Залпом опрокинуть в себя бокал вискаря. И уснуть. Забыть обо всем хотя бы до утра.
Выпотрошенный эмоционально и насквозь промерзший, Артем надеялся побыстрее претворить свой нехитрый план в жизнь и точно не был готов ко встрече с дочкой Шутова. Если бы та не подскочила со скамейки у подъезда и не кинулась ему наперерез, он не обратил бы внимания ни на нее, ни на ее нелепую шапку, что таки запомнилась ему с их прошлого столкновения. Сказать того же о лице ее хозяйки Артем не мог.
— Вы! — процедила она злобно, когда он остановился напротив.
— Ты что здесь забыла? — поинтересовался он с равнодушием, от которого на самом деле был далек как никогда.
Сегодняшний бесконечный и проклятый день сидел у Артема в печенках.
— Я вас ненавижу! — зашипела она, и ее нескрываемая ненависть к нему была совершенно очевидна: гневно сощуренные глаза, напряженная линия челюсти на юном, раскрасневшемся на холоде лице, сжатые в кулаки ладони без перчаток, вытянувшая вперед фигура, — на мгновение Антон подумал, что девчонка готовится его ударить.