Устало вздохнув, он спросил:
— Ну и за что же?
Не то чтобы причины ее неприязни были ему не понятны, однако стоило поставить девчонку на место раз и навсегда: ее манера кидаться на него с обвинениями, когда заблагорассудится, начинала раздражать Антона по-настоящему.
— За что? — возмутилась она. — Вы еще и издеваетесь?
Он вздернул бровь:
— Нет. Я задал вопрос и хочу услышать обоснованный ответ. Давай, — кивнул он в пригласительном жесте, — по пунктам объясни мне, в чем суть твоих претензий.
Обрамленные длинными черными ресницами глаза напротив резко распахнулись и почти тут же сузились в новом злом прищуре.
— По пунктам? — уточнила она, не скрывая шокированных (вероятно, его якобы наглостью) интонаций. — Серьезно?
— Угу.
— Вы… — Она поражено выдохнула и поправила наползшую на лоб шапку, одновременно качая головой. — Как вы можете? Вам было мало, что мой папа сидит в изоляторе из-за вас? — Громкость ее голоса стала нарастать. — Поэтому вы решили, что надо опозорить его и всю нашу семью в интернете, да? Наклеветать на него? Весь город видел эту дурацкую статью с непонятными обвинениями! Со мной никто не разговаривает! Люди в соцсетях пишут гадости о моей семье, угрожают… — Она подавилась всхлипом, и выражение ее лица, прежде обвинительное, пошло трещинами: уголки губ опустились, в глазах появился испуганный блеск.
На протяжении всей ее укоряющей тирады Артем не мог однозначно оценить собственные чувства. Девчонку было жаль, но помимо жалости он испытывал пугающее удовлетворение, вслушиваясь и представляя все обрушившиеся на семейство Шутовых беды.
— Это всего лишь эффект бумеранга, — озвучил он свои мысли. — Ты думаешь, моей сестре было проще? Когда твой отец со своими дружками устроил ей повсеместную травлю? — Теперь он видел перед собой только Настю — ту, какой она была в последние месяцы своей жизни. Ярость вновь заполнила его от и до, вытесняя куда более слабые импульсы сочувствия. — Они оболгали ее, и весь город им поверил. Они превратили ее жизнь в ад, — выплюнул он, неосознанно нависая над сжавшейся в страхе перед ним девчонкой. — Моя сестра покончила с собой из-за твоего ублюдка-отца, и ты обвиняешь меня в том, что я пытаюсь добиться хоть какой-то справедливости?
Лишь когда девчонка вдруг вздрогнула всем телом и истерично всхлипнула, Артем опомнился. Замолчав, он отступил от нее на пару шагов и попытался успокоиться.