Вот, кстати, реальная тема, я даже остановился на
полушаге. Используют же опиум как обезболивающее, сразу
вспоминается плаксивый чеховский пассажир с его тремя порошками
опия. Наверное, собственно опиум я выгнать не сумею, тут, кажется,
нужно головки созревшего мака надрезать и сок соскабливать, а мак
еще не цветет. Но ведь наркоманы курят маковую соломку, вот и я ее
использую.
Иду по лугу, теперь уже целенаправленно выискивая
маковые кустики, и нарвав небольшой букет, возвращаюсь на боярский
двор.
У ворот нас встречает радостная Беляна, пока мы
проходим к высокому крыльцу, успевает шепнуть мне:
— Мама Ляку хлебом покормила, изо рта в рот.
Говорит, теперь будет жить!
Н-да, получилось у меня сделать доброе дело, теперь
и боярского кнута отведать не так страшно, все не зря. Вспомнив
пластом лежащую малышку, на сердце сразу стало теплее, нет, не зря
я взялся лечить Светозара, не его, так Ляку, но одну живую душу я
сегодня спас!
На кухне я нагребаю полный горшок углей,
прихватываю чугунную сковородку, куда высыпаю резаную Беляной
маковую траву, беру жесткое холщевое полотенце, идем
наверх.
— Где тебя черти носили, ушел и пропал! — Встает с
лавки навстречу мне боярыня. — Нашел траву, что искал?
Не считая нужным отвечать, подхожу к постели
больного, ставлю жаровню на пол, покрываю сковородкой, накручиваю
из полотенца конус, широким концом накрываю сковородку.
— Держи так, чтобы не развернулось.
Беляна подхватывает свернутое полотенце.
Узкий конец конуса, из которого уже начинает
куриться дымок, сую под нос Светозару, тот пытается отстраниться,
но я пресекаю слабую попытку, рукой придерживая бессильную голову.
Ярмила тоже приходит мне на помощь, склоняясь над больным, едва не
сталкиваясь со мной лбами. Совмещая полезное с приятным, пытаюсь
заглянуть за отворот боярского платья, напрасно, у нелепого фасона
нет никакого выреза, ткань вокруг шеи стянута будто шпагатом. Тогда
я оттопыриваю локоть, прижимая его к тяжело отвисшей груди, Ярмила
пытается отодвинуться, но теснота не позволяет, и ей остается
только недовольно пыхтеть мне в ухо. Светозар глухо кашляет,
задыхаясь в дыму, но я твердо удерживаю его голову, заставляя
дышать ядовитым чадом. Внезапно голова под моей рукой обмякла, и
согнутая рука тоже расслабленно вытянулась.