Нет, не было крови, отрезанных голов и прочей расчлененки. Я
даже успела понадеяться, что ничего страшного и не произойдет –
мало ли, что мне могло почудиться! Подумаешь, эмоции полыхнули.
Подумаешь, не иносказательно, а вполне-таки наглядно! Вдруг,
галлюцинации? Бывает же всякое…
Вот именно, бывает.
И этот раз стал не исключением. Потому что по взгляду Жданки,
обернувшейся следом за мной, поняла – не привиделось. Не
почудилось. И в этот раз мой дар впервые проявил себя, не
скрываясь…
Мужик осекся на полуслове, так и не успев озвучить свое мерзкое
обещание до конца. Захлебнулся то ли вздохом, то ли криком, то ли
еще чем – нам было не видно. А в следующий миг рухнул с лошади,
напоследок странно подпрыгнув на ее крупе. Как мешок – грузно и
бессмысленно. И то, что на землю упало уже бездыханное тело, у меня
сомнений не было.
А спустя два моих вдоха рухнуло еще одно мужское тело, только на
полсотни метров дальше.
Уставшие лошади без седоков заметно сбавили темп, настороженно
озираясь.
А я ощутила странное облегчение, сменившееся не менее странным
безразличием. В груди разлился прямо-таки арктический холод,
обжигая внутренности. По телу пробежала крупная дрожь, заставляя
меня съежится в инстинктивной попытке согреться. Чтобы спустя
четверть минуты еще и с силой стиснуть зубы, которые застучали
барабанной дробью, дополняя и так немаленький уже дискомфорт.
Благо, лошади перешли с галопа на легкую рысь – больше не было
нужды убегать, поэтому оставшиеся силы следовало поберечь. Я сама
себе напоминала воробья в трескучий мороз – раздутый шарик, изо
всех сил старающийся согреться. Заледеневший нос спрятала в
воротнике, из-за которого теперь едва ли выглядывали только глаза,
а руки максимально «утопила» в рукавах, несмотря на толстые
варежки.
Вот только это ни капли не помогало.
Каждый вздох теперь давался с трудом – мне казалось, что
заледеневшие бронхиолы и альвеолы проталкивают воздух,
сопротивляясь изо всех сил и лопаясь под его давлением. Чтобы перед
следующим вздохом мучительно восстановиться, а затем лопнуть
снова.
Сердце словно останавливалось, а я нереально хотела спать. И
только страх рухнуть под копыта собственной лошади заставлял меня
держать глаза открытыми.
Вот только надолго ли того страха хватит…
Впрочем, боль тоже помогала. Рука пульсировала остро и
беспощадно, откликаясь на каждое мало-мальски заметное движение. А
если учесть, что под ногами лошадей упругая и мягкая земля
постепенно сменилась на слежавшуюся до состояния застывшего бетона
глину, усыпанную мелкими и не очень камнями…