Мне стало любопытно, с чего у Павла Алексеевича такой хмурый вид
и я решил спросить об этом:
— Товарищ майор, случилось что-то?
Он не замедлил шаг, только бросил через плечо короткое:
— В кабинете всё узнаешь.
Пожав плечами, я продолжил шагать вслед за Павлом Алексеевичем.
Дверь в его «альма-матер» скрипнула, как старый штурвал. Я шагнул
внутрь, и первое, что бросилось в глаза — сизый дымок, стелющийся
под потолком. У окна вполоборота стоял Серый в штатском и смотрел в
окно. Рядом с ним на подоконнике покоилась шляпа, а его рука с
папиросой опёрлась о жестяную банку.
— Садись, — буркнул Крутов, обходя меня и плюхаясь в кресло.
Серый потушил папиросу о банку и обернулся ко мне:
— Здравствуйте, Громов Сергей Васильевич. — Голос низкий, без
эмоций, как диктор, зачитывающий сводку погоды. — Я Ершов Александр
Арнольдович, капитан комитета государственной безопасности.
Он достал из внутреннего кармана удостоверение с синей обложкой,
мельком показал герб. Блеск корочки длился секунду — ровно столько,
чтобы понять: шутить не будут.
— Собирайтесь. Нам требуется проехать в одно место.
Крутов сгрёб со стола папку, недовольно зашуршал бумагами, будто
выражая молчаливый протест. Ершов наблюдал за мной, как следователь
за подследственным: взгляд фиксировал каждую морщинку на кителе,
каждый вздох.
— В чём дело? — спокойно спросил я, не отрываясь от его холодных
глаз.
— Скоро узнаете, — сказал Серый и мне показалось, что уголок его
губ дрогнул в намёке на улыбку. — Рекомендую не задерживаться.
— Документы при мне, — сказал я, поправляя ремень. —
Пойдёмте.
Ершов кивнул, взял шляпу и обернулся к Крутову:
— Вы тоже поедете с нами, майор.
Павел Алексеевич лишь хрипло крякнул, когда услышал последнюю
фразу. Я же подумал, что события приняли неожиданный оборот.