— А ведь верно, — кивнул Мартынов. — Зачем тебе валить своего,
если гораздо логичнее будет нас переубивать?
Хусейн вздохнул.
— У нас с Зубаиром довольно сложные отношения. Понимаете ли, мы
с ним оба начинали как… — Хусейн снял очки. Его глаза оказались
большими, больше, чем я ожидал. А еще очень карими, словно бы
собачьими, — как снайперы. Да только я не выдержал подготовки. И
получил другую специальность. Я специалист по связи. Радист.
Вот теперь безэмоциональное лицо Хусейна изменилось: я заметил,
как уголки его губ едва заметно дернулись.
— И с этого момента Зубаир считает меня… Как это по-русски
говорят? Слабым звеном…
Мы с Мартыновым переглянулись.
— И для него достаточно, что я открыл вам свое имя, звание и
позывной. Для него это уже предательство, — продолжал Хусейн. —
Потому обратной дороги у меня нет.
— А я ему верю, — вдруг подал голос Гамгадзе.
Все обернулись к нему, стоящему за плечом Расула.
— Это как это… доверяешь? — спросил Мартынов с укором.
— Ну… — Гамгадзе помялся. — Ведь этот снайперский сукин сын
хотел его… — Он кивнул на Хусейна, — пристрелить. Все это видели.
Видели, как он без всяких колебаний открыл огонь по его халату,
набитому камнями. А мне, понимаешь ли, на месте этого, в очках,
очень неприятно стало бы, знай я, что меня собственный товарищ
готов укокошить.
— Складно мелишь, — скривил губы Мартынов, обращаясь к
Хусейну.
Сержант поправил ремень автомата на плече, сунул большие пальцы
за армейский ремень и приблизился к Хусейну.
— Да только кажется мне, что ты свистишь. У наших-то тебя тюрьма
ожидает. А может быть, и пуля! И я бы очень обрадовался второму
исходу.
Хусейн в первый раз с момента, как я его увидел, улыбнулся. И
снова казалось, единственным на его лице, что могло двигаться и
хоть как-то показывать эмоции радиста, были губы. Вернее, их
уголки. Они слегка поднялись. Глаза остались холодными и
внимательными.
— Все зависит от того, как договориться, — загадочно сказал
Хусейн. — А договариваться я умею, товарищ старший сержант.
Мартынов насупился. Сплюнул.
— Какой я тебе товарищ?
Он было попер грудью на Хусейна, но я быстро оказался перед
Витей, уперся ему рукой в плечо.
— Витя, тихо. Нечего тратить на это время.
— Ты что, Сашка? — с подозрением глянул он мне в глаза, — веришь
этому?
— Нет. Не верю, — я покачал головой. Потом обернулся, глянул в
холодные глаза Хусейна. — Но я думаю, он может быть нам
полезен.