Я уже догадывался, кто это может
быть, но решения самого конфликта, из-за которого все и началось,
достигнуто не было, поэтому возмутился:
– Кажется, Маркус, ты забыл
извиниться еще перед кем-то, – невзначай напомнил я, вызвав
возмущение в душе итальянца.
Спутник Екатерины, которая не знала,
как поступить, взглянул на нее с недоумением и требующим пояснений
голосом произнес:
– Катя, не представите нас друг
другу? – и заглянул в мои глаза. Так пронзительно, прям ух. Еще
немного и растаю. Нет.
– Да, конечно, – внезапно охотно
согласилась девушка, найдя в этом простом, казалось бы, действии
выход из сложившейся ситуации. – Люций, это мой близкий друг, граф
Новиков Александр Петрович, и его невеста, молодая графиня Грошева
Оксана Владимировна, – после чего девушка обратилась уже к нам,
покамест я продолжал бодаться взглядом с наследником, как я понял,
Римского престола. – Александр, Оксана, это Люций Юлий Цезарь
Феликс. Старший сын императора Римской империи, Люция Юлия Цезаря
Виктрикса, – не имена, а попадос!
Казалось, что все гости, находившееся
на мероприятии затихли. Им же вторили и музыканты. Благодаря этому
было слышно, как один из наблюдавших за нашим представлением
аристократов поперхнулся, делая очередной глоток шампанского.
Нарушить тишину решил сам сын
Римского кесаря:
– Весьма рад столь скорому нашему
знакомству, Александр, – черты его лица разгладились, словно мы
были давними знакомыми.
Парень подошел ко мне ближе, не
отпуская руки Екатерины, отчего она невольно последовала вслед за
ним. Подойдя практически вплотную, он протянул мне руку и
добавил:
– Надеюсь, вы не против того, что я
не использую отчества, и я никоим образом вас не обидел?
Было видно, что мой ответ искренне
заботил второго человека Римской империи, поэтому я с ответом решил
не спешить. Пристально вглядываясь в лицо и душу, скрытую за
личиной, парня я перевел взгляд на его руку и, уверенно схватив ее,
твердо заявил:
– Не против, Люций, – отвечая на
рукопожатие, произнес я. – Отвечаю взаимностью на радость нашей
встречи.
Вновь очередная немая сцена, пока мы
вновь играем в гляделки. Все же Люций был выше положением, нежели
я, и мог себе позволить некоторые обмолвки в общении со мной.
Однако я чувствовал нас оскорбленной стороной, а в такие моменты
нормы приличия для меня слегка стираются, поэтому я последовал
примеру принцессы и назвал сына кесаря первым именем. Помнится, при
первой встрече с братом Екатерины, Алексеем, наговорил ему такого,
что хватило бы на несколько смертных казней. А был я тогда всего
лишь обычным простолюдином.