Тем не менее император был солидарен
с графиней, о чем красноречиво свидетельствовало волнение его души,
однако сам он от комментариев решил воздержаться.
Единственным, кого волновало лишь его
сражение, был Люций, чем заставил меня симпатизировать ему еще
больше. Уверен, что вопросы у него также имелись, и их стало в разы
больше после того, как я бросил:
– Люций, туши свой Дар! – мой
командный тон, а также переход на "ты", заставили сына Августа
замереть, а спустя несколько мгновений удалиться от своего
противника на некоторое расстояние и подчиниться.
Стоило Дару Люция погаснуть, Тень
сплошным потоком начала вырываться из моего тела, заполняя собой
округу. Несколько секунд и все сражающиеся люди оказались поглощены
облаком, состоящим из моей стихии. Разумеется, Одоевская не могла
не прокомментировать данную ситуацию:
– Лучше бы ты продолжил сидеть на
жопе ровно! Ни черта не видно! Хуже света!
Как-либо реагировать на высказывания
графини я не собирался. Сейчас я преследую другие цели, и хоть
девушка со странной душой и острым языком меня заинтересовала, но я
все же предпочту заняться ей только после того, как нападение
иномирцев будет полностью отражено.
Для начала следовало лишить иномирцев
единственной надежды на восстановление видимости – моего
противника. Все же он владел светом, который пусть не без труда, но
все же мог развеять мою Тень на небольшом расстоянии вокруг своего
владельца. Вот только лишившись поддержки в виде глаз своих
соратников, он очень ослаб, вследствие чего Чайя с каждым
мгновением была все ближе к тому, чтобы уничтожить очередной камень
в его амулете.
Дожидаться того момента, когда богиня
справится самостоятельно, я не стал, ведь источник у меня не
резиновый, и никакие подспорья, как Печать Восстановления и листва
иномирных деревьев, не смогут мне помочь от постоянного оттока
энергии и последующего за этим истощения.
Подловив иномирца, противостоящего
мне и Чайе, в тот момент, когда тот был сконцентрирован на том,
чтобы уклоняться от очередного удара богини, я подобрался к нему
из-за спины. Никто из товарищей Неограниченного меня не видел,
следовательно, и он обо мне знать не знал. Один выверенный удар
напитанным до предела Тенью ножом из лунной стали не только лишил
иномирца одного из двух оставшихся в амулете камней, но и заставил
того на меня отвлечься.