Не то, чтобы я раньше питал особый
пиетет перед главенствующей в государстве семьей, а после
сегодняшнего дня вовсе растерял все рамки приличия. Впрочем,
Романову, судя по всему, было уже все равно. Он молча взирал на
пространство, образовавшееся между мной и двумя графами после того,
как я занял свободную часть кабинета. Таким образом выходило, что
Михаил сидел за своим креслом, по правую руку перед ним стоял я, а
по левую – Курчатов и Сахаров.
Тем временем сам государь продолжал
играть в молчанку, опираясь на замок, сложенный из кистей его рук,
и задумчиво глядел в точку перед собой, пока, наконец, не
произнес:
– Вы догадываетесь, почему я вызвал
вас в этот скверный день, безвозвратно испорченный неприятелем? –
не отводя взгляда и не обращая внимания ни на кого из нас, спросил
император.
– Разумеется, Ваше Императорское
Величество, – благоговейно отвечал Сахаров, отчего я невольно
скривился. – Исходя из вашей, непременно, чудесной и воодушевляющей
речи, вы изволите желать прекращения вооруженного конфликта между
нашими Родами и Родом Александра Петровича.
– Я не желаю, а требую! – спокойным,
но мощным голосом заявил Романов, взглянув на Сахарова. – Ваши Рода
являются стратегически важными для Российской империи. И никто из
вас не покинет моего кабинета, пока вы не найдете общих точек
соприкосновения.
Я задумался. В целом, я уже достиг
того, чего хотел от войны с Сахаровым и Курчатовым. Территории свои
я вернул, какие-то трофеи затрофеил, осталось лишь стрясти с них
еще чего-нибудь до кучи, чтобы те выглядели проигравшими, да и все
на этом.
– Вы правы, Ваше Императорское
Величество, – взял слово Курчатов. – Честно признаться этот
конфликт между нами никому не нужен. Поэтому если граф Новиков
согласится на наши условия, то мы согласны заключить мирное
соглашение.
– Вы в своем уме? – внезапно выдал
император, впервые переведя свой взгляд на кого-либо из нас. И этим
"кем-либо" стал граф Курчатов, – О каких условиях с вашей стороны
может идти речь, если по всем данным вы проигрываете в войне,
несмотря на численное, техническое и территориальное преимущество?
Скольких бойцов вы потеряли? Сотню, две, может, полтысячи? –
Романов чеканил слова, словно вбивал их в крышку гроба союза
Курчатова и Сахарова. – А скольких потерял Новиков? Десяток?
Два?