Однако вместо того, чтобы устремиться к
стенам, я побежал лёгкой трусцой к центру поселения, где
располагалась наша система оповещения.
Беспокойства я не испытывал, наблюдая за
происходящим с отстранённым интересом. Пробегая мимо наспех
одевающихся дружинников, я отметил, что магический артефакт
обнаружения Бездушных остался неактивным. Ревун же, недавний проект
Максима Арсеньева, запустили вручную.
Простой механический прибор, без малейшего
намёка на магию. Стоило лишь крутить рукоять, и устройство
засасывало воздух, создавая ужасающий вой, который разносился на
весь острог.
—
На стены! Все мужчины на стены! — где-то вдалеке кричал Борис,
пытаясь организовать защитников. — Женщины и дети — в центральный
амбар!
Шест с одним из колоколов возвышался в центре
площади. Я разбежался, в последний момент усилил ноги магией и
совершил невероятный прыжок, ухватившись за деревянную конструкцию.
Несколько быстрых движений — и я уже наверху. Отсюда открывался
отличный вид на весь Угрюм.
Зрелище было… познавательным. Наш острог
напоминал охваченный пожаром бордель — все носились как угорелые,
но толку выходило мало. Мирные жители мешались под ногами у бойцов,
не понимая, куда бежать и что делать. Дружинники метались в поисках
своих командиров, некоторые выскочили полуодетыми — кто без рубахи,
кто в куртке на голое тело. Один молодчик вообще выбежал с оружием,
но без штанов — в одном исподнем. Кто-то хватал первое попавшееся
оружие, даже если это был не его автомат.
В
довершение всеобщего безумия кто-то в суматохе забыл закрыть
внешнюю калитку, отчего десятка два перепуганных кур
вырвались на свободу, разбегаясь между ногами метавшихся людей и
истошно кудахча. Трое дружинников, пытаясь перепрыгнуть через
неожиданное препятствие, столкнулись друг с другом и повалились на
землю. Петух, воспользовавшись суматохой, взлетел на крышу амбара и
оттуда, словно полководец с холма, наблюдал за разворачивающимся
хаосом, периодически оглашая окрестности победным кукареканьем.
Конюх Семён, размахивая руками, пытался загнать пернатых обратно,
но только усугублял ситуацию, распугивая их в разные стороны.
Деревянная поверхность шеста холодила ладони.
С высоты запах страха был особенно отчётлив — резкий, как у
загнанной дичи, перемешанный с запахом горящих факелов и дымом
очагов.