Я
направился к выходу, оставляя Зарецкого наедине с его мыслями и
исследованиями. Надвигающийся Гон требовал от нас невозможного, и
если мы могли дать нашим бойцам хоть немного больше шансов на
выживание, то мы обязаны попытаться.
Где проходит грань между необходимостью и
этичностью? Между спасением жизней любой ценой и сохранением
человечности?
Я
не позволю нам повторить ошибок и преступлений Фонда. Не позволю
нам потерять свою суть в погоне за силой. Никаких принудительных
экспериментов, никаких жертв. Этот мир, увы, стоит перед лицом
древнего зла, и порой приходится искать неочевидные решения, но
никогда — за счёт утраты человечности. Я уже слишком хорошо видел в
прошлом, к чему это приводит…
***
Покинув лабораторию Зарецкого, я направился
на поиски Василисы. Голова гудела от противоречивых мыслей. Мои
поиски увенчались успехом у строящегося здания школы. Василиса
энергично жестикулировала, объясняя что-то паре плотников. Она
заметила меня и прервалась на полуслове.
—
Наконец-то! — воскликнула геомантка, бросив последние указания
рабочим и стремительно направляясь ко мне. — Я тебя искала,
Прохор.
—
А я тебя, — я улыбнулся, наблюдая за её лёгкой походкой. — Ты
хотела обсудить что-то срочное?
—
Да, про шахту, — она понизила голос, оглядываясь по сторонам, и на
мгновение превратилась из командующей строителями девушки в
конспиратора, — но не здесь.
—
Тогда поехали прямо туда, — предложил я. — Заодно посмотрю на
прогресс работ.
Пока конюх седлал лошадей, я мельком осмотрел
изменения в остроге, который теперь всё больше напоминал настоящую
крепость.
Мы
выехали бок о бок, минуя новые ворота, у которых дружинники
вытянулись, приветствуя нас. Василиса молчала первые несколько
минут, и я заметил, как её нижняя губа слегка выпячивается — верный
признак, что она надулась.
—
Что-то случилось? — спросил я, направляя коня по лесной
тропе.
—
Ничего, — отрезала она, глядя прямо перед собой. — Просто
интересно, как Полине понравился Сергиев Посад. Наверное, она
ходила на все балы и приёмы, пока я тут торчала в глуши, командуя
лесорубами и землекопами.
Ах, вот оно что. Я сдержал улыбку, понимая,
что девушка ревнует. Княжна Голицына, пусть и скрывающая своё
происхождение, привыкла к более изысканной жизни, чем та, что могла
предложить пограничная деревня.