Я
смотрел на этого человека – некогда слабого, но сумевшего изменить
себя ради мести и справедливости. В его глазах горел тот же огонь,
что я видел когда-то в зеркале, когда собирал войско для
объединения своих земель.
—
Мы заставим их ответить за всё, — твёрдо произнёс я, протягивая
руку. — Гильдия Целителей и её марионетки познают настоящее
правосудие.
Купец крепко пожал мою ладонь:
—
Я верю вам, боярин Платонов. После случившегося на балу, я знаю –
вы из тех, кто держит слово.
Когда я покидал дом Добромыслова, на душе
было тяжело, но решимости прибавилось. Для меня эта борьба только
начиналась, но для таких, как Роман Ильич, она длилась уже многие
годы. И проиграть её мы просто не имели права.
***
Возвращение в Угрюм заняло три часа пути по
извилистой дороге. Мой «Муромец» уверенно преодолевал неровности и
выбоины, а весенний лес вокруг пестрел сочной зеленью и цветами.
Начало мая выдалось необычайно тёплым – природа словно торопилась
наверстать упущенное после затяжной зимы.
Полина дремала на заднем сидении, утомлённая
долгой дорогой, Тимур вёл вторую машину, а я размышлял о делах,
которые удалось решить за этот почти месяц в Сергиевом Посаде.
Разборки с Кабаном и Большелапоффым, приобретение главы разведки в
виде Коршунова, улучшение репутации Угрюмихи, два магазина,
налаженный маршрут поставок, союз с купцом Добромысловым,
переселенцы… и, конечно, устранение Елецкого.
Когда на горизонте появились очертания
острога, я ощутил странное волнение. Перед отъездом в Угрюме вовсю
кипела стройка. Теперь же я видел результат трудов – ряды
аккуратных домиков за стенами.
—
Проснись, — тихо произнёс я, обращаясь к Полине. — Мы уже
приехали.
Гидромантка открыла глаза и удивлённо
посмотрела в окно:
—
Невероятно. За месяц острог стал почти неузнаваемым.
У
ворот нас встретил Борис. Командир дружины приветственно махнул
рукой, командуя открыть ворота.
—
С возвращением, воевода! — его голос звучал бодро. — Заждались мы
вас.
Как только мы въехали во внутренний двор, я
увидел отца, Захара и Василису, спешивших навстречу. За ними
следовали ещё несколько человек, среди которых я разглядел отца
Макария и Степана.
—
Наконец-то, барин! — Захар улыбался широкой, искренней улыбкой. —
Думали уж, вы в этом Сергиевом Посаде решили остаться
навсегда!
Я
выбрался из автомобиля и крепко обнял отца: