Внезапно она заметила Мэтта: он спрыгнул на танцпол, забросил на ближайший свободный стул свой пиджак и стал танцевать твист так, что у Ивы в прямом смысле отвисла челюсть: Мэтт был в самом центре своей стихии. Она впервые по-настоящему увидела не мальчика Маттео из её детства, а взрослого Мэтта, довольного собой, уверенного и нагло берущего от жизни всё, что только захочется. Движения его были чёткими, красивыми и свободными, потому что сам он ни секунды не сомневался в себе.
По короткой лестнице, ведущей на танцпол взбежала тонкая, как лань, женщина в белом платье. На самом деле она не была тонкой, это просто Ива мысленно определила её в лани, машинально сравнив с собой. Ива спросила себя, будь она такой же тонкой и изящной, был бы у неё шанс получить предложение о чём-то большем, нежели ни к чему не обязывающие краткосрочные отношения?
София буквально влилась в танец Мэтта. Их движения получались такими слаженными, словно они были одним целым. От обоих исходила странная энергия – куда более мощная, чем та экранная между Траволтой и Турман – и это ощущала не только Ива: люди на танцполе стали потихоньку вначале отходить в стороны, чтобы освободить для Мэтта и Софии больше места, а вскоре и вовсе покинули его, чтобы не мешать тем, кто завороженно наблюдал за экспрессивным танцем двоих со своих мест в зале.
Одна музыка сменилась другой из того же фильма, и под раскатистое «Девочка, ты вскоре станешь женщиной» Мэтт бесцеремонно вжал талию Софии в себя. Парный танец вышел ещё более накалённым чем предыдущий. Гости в зале умолкли, словно почувствовав себя лишними. Никто больше не свистел и не подначивал танцующих плеснуть в свой пожар ещё больше огня: все завороженно наблюдали.
– Не хотите тоже потанцевать? – внезапно услышала Ива вопрос.
– Наверное, нет, – ответила она и почувствовала, как краснеет.
Ива отнюдь не была эмоциональной, и даже невзирая на свою неопытность никогда не отреагировала бы на внимание мужчины вот так, по-тинейджерски. Ива покраснела, потому что на мгновение представила себя в руках Мэтта на танцполе и поняла, какой нелепой и смешной была бы такая картина. Зал не любовался бы на них завороженно, а покатывался бы со смеху.
– А зря. Восточные мужчины умеют доставлять женщинам удовольствие в танце, и не только в нём.