— Да, мой кровный родственник весьма
старомоден, всё ещё верит в такие несовременные слова, как честь,
достоинство. — Кэзуки развел руками, как будто показывая величие
произнесенных слов, но тут же резко хлопнул в ладоши, и с усердием
стал отряхивать кисти рук. — Это всё мусор в том мире, в котором мы
сейчас живём. Сейчас всё развивается с огромной скоростью, и только
такие старики, как он, — он вскинул руку вверх, намекая на
дядю.
Всё же он его еще считает лидером,
раз жестом указывает на его превосходство.
— Их время подходит к концу, —
Кэзуки даже сплюнул на пыльный асфальт. — Я верю только в одно
слово — эффективность. А нет ничего более действенного для людей,
чем страх. Что толку от благородства, если кроме фамильной катаны
ничего нет? Самураи со своими идеалами жили порой хуже, чем нищие.
Что проку, если их всех подмял под себя прогресс? Когда в нашу
страну пришли европейцы, они многое принесли с собой. А местные
феодалы продолжали использовать ручной труд, из оружия предпочитали
меч и лук. И где они все?
Какой разговорчивый субъект попался.
Интересно, дядя в курсе о том, кого растит себе в преемники? Пока я
краем уха слушал эти речи, я увидел единственный маршрут, который
мог меня вывести из этого дурдома. Вдали была рампа, видимо для
погрузок-разгрузок, на ней лежала стопка почерневших от времени и
сырости поддонов, и рядом была крыша одного из ангаров. Буквально
полтора метра, не расстояние для молодого тела, в котором я
оказался. Чувствую, мирно этот диалог уже точно не закончится. Но
надо попробовать разговорить этого «властелина мира», чтобы он не
думал, что в наше время информация значит очень многое.
— Ну допустим, прогресс сделал своё
дело, — согласился я, и продолжил, аккуратно подбирая слова, — кто
принял его, тот остался, ну а кого-то, ты прав, выкинуло в истории
и предания. Но при чем тут твоя ситуация? Принимает решения твой
родственник, а не ты.
— Я подожду, пока подожду, —
многозначительно произнес он, и сразу осекся, видимо осознав, что
такие крамольные мысли лучше не озвучивать постороннему человеку. —
Однако, я слишком утомил тебя своей беседой. И так и не озвучил
причин нашей встречи.
Ну тут не надо быть Эйнштейном,
чтобы понять весь его ход мыслей. Для его «революции» нужны
средства, а на моем счету теперь лежит весьма солидная сумма. Но не
сходится только одно, обычного денежного лоха не потчуют такой
беседой, парень ведет себя, будто мы с ним уже были знакомы. Беда в
том, что того человека нет, абонент вне зоны доступа. Значит сами
сейчас узнаем.