— Не-а. Шутки шутками. Говори, что тебе нужно от меня.
— Стать твоим мужем. Первым и единственный.
— Сейчас тресну, — предупреждаю серьезно, уже без всяких шуток.
— Ладно. Сыграешь мою невесту, потом отвезу тебя домой. И ты больше никогда меня не увидишь. Помоги, по-дружески, — а говорит так проникновенно, словно и правда в беде. — Только возьми твой самый вкусный торт с вишней, мать его невыносимо обожает.
Вот жук. Сердечко тает от его слов. Мамочка любит мою выпечку...
Эх, была не была.
— Ладно, поехали. Только ты мне расписку напишешь. И это, паспорт дай. Я папе отправлю его, меня если что отмажут, а тебя посадят. Ну, что? Готов еще на свою авантюру?
Он разворачивается и выходит из пышечной.
Фу, слабак. Даже не доиграл. Но я вижу, что он открывает свою синюю иномарку, и возвращается ко мне. Дает паспорт и улыбается.
— Ради тебя, готов на все...
— Как тебя зовут то, горе? — спрашиваю у больного.
— Точно. Едем знакомиться с родителями, рассказывать о нашей неземной любви, а я даже твоего имени не знаю. Нужно исправить. Я — Романовский Захар Петрович, родился девятнадцатого августа. Мне двадцать девять лет, в этом году будет тридцать. Я самый молодой в своей семье.
— То есть самый молодой? Ты не единственный ребенок? — меня немного это удивляет. Неужели таких отбитых много?
— Да, ты угадала у нас семейка та еще... — и смеется. — Два брата еще есть Марк и Макар, но они зануды. Бизнес один на уме.
— А что в этом плохого?
— То, что нужно и отдыхать. Всех денег мира не заработать. А просидеть всю жизнь в офисе, то еще развлечение.
— Мой жених, инфантильный ребенок.
— Мне нравится, когда ты это так говоришь, — он опять улыбается и на секунду ловлю себя, что он приятный человек.
Бесхитростный. В его глазах то, что он говорит.
— Теперь я, не верю, конечно, что еду сейчас прямо к тебе домой. Но порой у меня бывает такое рвение помогать.
— Учту и не буду никуда отпускать, а то решишь еще за кого-то замуж выйти, — он смеется. И мне весело. Потому что кому-то рассказать — никто не поверит.
— Меня зовут Анна Кулагина. Мне двадцать пять лет. У меня своя пышечная и я этим занимаюсь, кажется всю свою жизнь. Выпечка — моя любовь...
— А я? Это же теперь я твоя любовь, — он дует губки как ребенок.
— На сегодня ты моя любовь, соглашаюсь и протягиваю руку к его волосам.