Пламя Эгиды. Книга 3 - страница 11

Шрифт
Интервал


Продолжить дискуссию я не успел — створки дверей распахнулись, и оттуда показался Самоедов, выглядевший так, как будто сутки напролёт поднимал на двухкилометровую гору охапки тяжёлых брёвен. Мельком на меня глянув, прошёл мимо и свернул направо по коридору, направляясь в ещё одну гостиную. А один из охранявших вход дружинников отступил в сторону и, изображая лакея, вытянул руку, указывая на вход.

Оказавшись внутри, я увидел, как через дверь в противоположной стене заходит Рощин. Слегка расфокусированный и откровенно раздражённый, но в целом держащий себя в руках.

Спустя секунду, мы оба расположились в креслах напротив Морозовой. Дева же, закинув ногу на ногу, откинулась на спинку дивана. Поочерёдно посмотрела на нас. И кивнула Рощину:

— Сначала вы. Хочу услышать вашу версию первой.

Дважды просить себя тот не стал — заговорил буквально в следующее мгновение.

— Великий князь Фёдор Годунов пригласил меня участвовать в экспедиции. Было это, как сейчас помню, девятого апреля. Вылетели мы из Твери четырьмя аэролётами. Свита, охрана, приятели и группа специалистов.

Княжна подалась вперёд, смотря на него. И прервала старика, который уже собирался рассказать дальше:

— Что именно вы искали?

Судя по формату вопроса, общее направление экспедиции деве было известно. От Всеволода она желала услышать подробности. Сам он это тоже прекрасно понял:

— Великий князь считал, что сможет обнаружить останки бога.

Снежана чуть приподняла брови:

— Зачем?

Рощин тяжело вздохнул. Покосился на меня. Снова посмотрел на деву:

— Знаю, что это не слишком одобряется общественным мнением, но Великий князь считал, что сможет овладеть божественной силой. А ещё у него была идея о воскрешении разума бога.

Морозова молча ждала продолжения, не сводя взгляда со старика. Так что, после короткой паузы, тот начал говорить снова:

— Фёдор лично произвёл расчёты и предполагал, что сможет восстановить сознание погибшего бога. Подпитав его энергией накопителей и не позволив создать божественную искру.

Заточённая в перстне сущность сразу отправила ментальный импульс, намекая, что все люди одинаковы и, если дать им волю, норовят запечатать всё, чего не понимают. А ещё лучше — убить и запрятать останки максимально далеко.

В этот раз отсекать древнее божество от своего разума я не стал. Вместо этого отправил ему мысленное возражение, в очередной раз указывая, что его случай разительно отличается от всех остальных. И что ему в целом следует порадоваться, что остался жив. Тем временем аристократка озвучила следующий вопрос: