И нет, Степан не ушёл в запой, как я предполагал. Он открыл
бутылку водки, налил полстакана Малиновского горячительного
прозрачного напитка — и всю эту композицию гипнотизировал, не
притрагиваясь к водке. Наверное, представлял, что пьет, или силу
воли таким образом тренировал, но к водке не притрагивался.
— Я думал, что мне станет легче, когда одной гнидой на этой
земле станет меньше. Нет… — Степан встрепенулся, посмотрел на меня.
— Ты не думай, что я о чём-то жалею. Это так… Возможно, когда тебе
будет тридцать три и у тебя никого не будет — ни родственников, ни
друзей, когда тебя попрут… — ты поймёшь, отчего у меня такие
моменты случаются. Но у тебя же всё будет хорошо! Говоришь, Таня
приезжала, померились?
— Приезжала. Договорились сегодня вечером встретиться. Пойдём
погуляем, может, в кино. Она через неделю уезжает и ее не будет
почти всё лето. Кто его знает, как всё сложится… — я говорил тоном
под стать настроению Степана, размеренным, приглушенным,
задумчивым.
И он мне будет говорить о том, что у мужика к сорока годам
бывают такие нервные срывы, что куда там женщинам? Я уже все это
проходил. Плавали, знаем! Одиночество — это же универсальная штука,
оно поедает вне зависимости от пола. Усугубляется с годами,
особенно когда у мужчины за плечами уже серьёзный багаж жизненных
неурядиц, а поделиться ими и не с кем.
Всё-таки психология — это наука! У Степана явно произошла
деформация после участия в каких-то боевых действиях, о которых он
не рассказывает даже сейчас. Я предполагаю, что он зацепил
Вьетнамскую войну, может быть, был инструктором, насмотрелся грязи,
которой в той войне было немало. Мог поучаствовать и в конфликте в
Анголе, где, насколько я знаю из сведений, добытых в будущем, грязи
тоже хватало, впрочем, как на любой войне. Если бы со Стёпой
вовремя поработал психолог, весьма вероятно, что мужик сейчас не
сокрушался бы над своей долей, а пробовал как-то в жизни
маневрировать и бороться, воевать за своё счастье.
Наверняка, не предел мечтаний — быть военруком в бурсе. Нет, и
это неплохо, но только когда есть цель, когда жизнь наполнена
смыслами.
— Значит так… — сказал я, вставая и хлопая себя по коленям. —
Пофилософствовали и будет. Настя спрашивала о тебе, она переживает.
Я уверен, что рядом с ней не может находиться мужчина, который в
себе сомневается. Мы можем сегодня вместе, парами, сходить в кафе
или даже в ресторан.