Проверяет меня тещенька! Или
подставляет…
– Государыня сказала правду, Владимир
Федорович. Ваши офицеры никого не разоблачали. Получили дело
готовым.
– Откуда вам известно?
– Это я застрелил немецкого
резидента.
Ресницы у Джунковского полезли на
брови.
– Вы!? Но почему?
– Он пытался меня завербовать.
– Для чего?
И это спрашивает жандарм! Как тут
запущено…
– Посмотрите сюда, Владимир
Федорович! – я указал на ордена на своем мундире. – Перед вами
врач, который спас жизнь командующего фронтом и может просить у
него протекции… Скажем, перебраться ближе к штабу. Врачам люди
доверяют тайны, которые хранят даже от близких. Покойный резидент
знал дело.
– Но как он вышел на вас?
– Оставил письмо в гостинице, где я в
то время проживал. Выдал себя за моего приятеля по Германии и
пригласил в гости.
– Он был вашим приятелем?
Наконец-то начал соображать!
– Не знаю, Владимир Федорович. В
окопах я заболел аппендицитом. Операция запоздала, и случился
перитонит. В лазарете я умер. Меня даже отнесли в чуланчик и
накрыли простыней. Но милостью Господа нашего пришел в себя, – я
перекрестился. – Однако вследствие клинической смерти утратил часть
памяти. Как объяснил мне начальник лазарета, из-за кислородного
голодания мозга. Исчезли многие личные воспоминания. (Ага, носитель
отформатировали.) Я этого не скрывал, и немец, видимо, пронюхал.
Умный был, стервец! Получив письмо, я, естественно, пожелал
встретиться с приятелем в надежде вспомнить прошлое.
– И что было дальше?
– «Приятель» оказался майором
Генерального штаба Германской империи Карлом Бергхардом. Он стал
меня вербовать, обещая деньги и карьеру в Германии. Я отказался.
Тогда он стал угрожать пистолетом. Заявил, что застрелит меня, а
труп бросит в реку. Я притворился, что согласен. Он спрятал оружие,
и полез в саквояж за бумагами. Воспользовавшись этим, я достал свой
пистолет…
– У вас было оружие?
– Оно и сейчас со мной, – я достал из
кармана и положил на столик «браунинг». Купил после того, как
подарил свой Мише. – После нападения германских драгун на лазарет
не расстаюсь. Мы на войне, господин Джунковский!
– Извините! – сказал он. – Неожиданно
для врача. У меня были иные представления о вашем служении.
– Я военный врач, Владимир
Федорович.
– Понял. Что было дальше?
– Под прицелом пистолета отобрал
оружие у немца и велел ему написать признание. Решил передать его
жандармам вместе с ним. Немец принялся писать, а я встал рядом,
чтобы видеть. Немец дернулся, видимо, хотел отобрать у меня
пистолет, но я успел выстрелить.