Решил, пока не открывать перед ним всей правды, а поиграть в
простого деревенского паренька. Хотя по большому счету это было
неважно. Отпускать его на волю я не собирался. Но было чертовски
интересно, куда он намылился. Вдруг действительно предложит, что-то
дельное, чего я упустил, по незнанию местных реалий. И я лучше
сменю свой маршрут на что-то более реальное, чем то, о чем думал
раньше. Мужчина зыркнул на меня недобрым взглядом, до дрыгаться
перестал, так ничего и не произнеся. Я между тем, раскочегарил
печку, вскипятил воду, и заварив чаю, присел к столу. В доме уже
было ощутимо теплее, и потому я скинул меховую безрукавку,
оставшись в одной рубашке. Присев к столу, налил себе в кружку
горячего чая, и достав из принесенной сумки каравай хлеба, положил
его на стол, предварительно расстелив там чистый рушник. Отрезав
ножом краюху хлеба, с удовольствием, с улыбкой поглядывая на
лежащего на топчане мужчину, начал вприкуску пить чай. На мгновение
задумавшись, поднялся с места, и дойдя до мешка с провизией. Достал
из нее какую-то банку с нарисованной рыбой и вернувшись к столу,
слегка косясь на пленника, стал удивленно разглядывать банку.
То с каким удивлением я ее разглядывал, вызвало на лице пленника
презрительную усмешку. Мол, деревня, лапотник, небось в первые в
жизни консервы увидел. Только что на зуб не пробует. Мне
показалось, что я прочитал его мысли, и потому поднеся жестянку к
лицу, действительно сделал вид, что стараюсь откусить от нее
кусочек.
- Идиот. – послышалось с топчана.
Я же, взяв банку в обе руки, решил приколоться и дальше. И у
меня это вполне получилось, когда я увидел, как у моего визави
глаза чуть было не вылезли из орбит от изумления, когда я с
туповатым видом вначале разглядывал наклейку, а в какой-то момент
вдруг произнес:
- Ух ты, хранцузские! – И тут же на хорошем французском прочел,
то что было написано на этикетке. – Сардины в масле? Это я
люблю.
Тут же достав из столешницы нож, воткнул его в край банки и
несколькими движениями вскрыл консервы. После чего вытерев кончик
ножа, закинул его обратно в столешницу, и достал оттуда вилку.
Нанизав на нее кусочек сардинки, осторожно приподнял, подставил под
нее кусочек хлеба и поднеся ко рту начал с огромным удовольствием
жевать. Увидев выражение лица мужичка, произнес.