Занятая мною полка, оказалась достаточно удобной. Довольно
широкой, хотя и располагалась под некоторым наклоном к стене,
возможно для предотвращения падения. Я расстелил на ней войлочную
кошму в два слоя, ту самую, которой укрывал лошадь. Под голову лег
мой вещмешок, а вплотную к стене встал чемодан, и в общем-то я
достаточно хорошо устроился. К тому же, как оказалось в потолке
имелось вентиляционное отверстие, правда с наглухо затянутым
винтом, который я сколько не мучился, так и не смог открутить, зато
жестяная заслонка, после некоторых усилий, с помощью моего
охотничьего кинжала слегка отогнулась, и возле меня появилось
некоторое течение воздуха. Не сказать, чтобы стало прохладнее, но
хотя бы в какой-то мере, вытягивало дым от курильщиков,
расположившихся внизу, и казалось не вынимающих изо рта цигарки
круглые сутки. Может быть из-за этого, за все семь дней поездки
меня совершенно не тянуло курить. Хотя, куда уж больше. Фактически
только дымом и дышали.
Вторым пунктом, который я посчитал немалым везением, оказалось
то, что в том же Челябинске, в вагоны нашего поезда подсела рота, а
может и больше, бойцов красной армии, направляющихся к новому месту
службы, куда-то под Уфу. И едва мы отъехали от Челябинска
километров на триста, ну может чуть больше, как на поезд попыталась
напасть какая-то местная банда, и очень удивилась тому, когда
буквально из каждого окна высунулись винтовки, и все бандиты плавно
переместились в свой башкирский рай. То, что он оказался именно
башкирским сомнений ни у кого не было. Правда после этого в вагоне,
практически не осталось ни одного стекла, но это было меньшим злом,
чем если бы я остался без вещей. Не только я разумеется, но меня
больше заботила именно моя жизнь. Из пассажиров нашлось две
раненых. Один дедок попал под шальную пулю, прилетевшую снаружи, и
один из пацанов что сидел в моем отсеке на нижней полке порезал
руку о разбитое стекло.
Дальнейший путь пролегал более или менее прилично, окна
завесили, кто чем мог, надышали, накурили, и в общем-то создали
достаточно приличную температуру. Последние двое суток от Уфы до
Самары, поезд тащился, что твоя черепаха. Останавливаясь у каждого
светофора, и пропуская один за другим составы, идущие на восток. А
уже на подъезде к городу, когда мы встали на очередном полустанке,
где паровоз заправлялся водой, до нас долетела новость о том, что
чехи, до этого момента, поддерживающие белое движение,
переметнулись на другую сторону. Точнее сказать, за обещанный
пропуск на родину, отказались воевать за белых, арестовали адмирала
Колчака, а седьмого февраля 1920 года, по распоряжению Иркутского
военно-революционного комитета, возглавляемого большевиками и
действовавшего по личному указанию Владимира Ильича Ленина,
Александра Васильевича Колчака и Виктора Николаевича Пепеляева
расстреляли, а тела спустили в прорубь, и тех унесло течением.