— Да! И это наша
помойка!
Я убирая блокнот и ручку
обратно во внутренний карман пиджака, махнул рукой и побрёл обратно
в тронный зал. Трон встретил меня знакомым жалобным скрипом, будто
ворчал на моё возвращение. Я плюхнулся на него, чувствуя, как
дерево проседает под моим весом, и подпер подбородок ладонью.
Пальцы другой руки сами собой забарабанили по подлокотнику,
выстукивая нервный ритм, пока я наблюдал за разворачивающимся
передо мной абсурдным представлением.
Миньоны, словно
перевозбуждённые дети, носились по залу, то и дело натыкаясь друг
на друга. Один особенно ретивый экземпляр умудрился запутаться в
собственных ногах и шлёпнулся лицом прямо в лужу, подняв фонтан
брызг. Остальные тут же подхватили его «подвиг», начав с разбегу
плюхаться в ту же лужу с дурацкими воплями. В углу двое других
увлечённо бросали камушки в что—то, что, судя по возмущённому писку
было крысой.
Я закрыл глаза, чувствуя, как
усиливается мигрень. Этот безумный мир, эти идиоты… Всё это
напоминало худший корпоратив в моей жизни, только без открытого
бара и перспектив. Пальцы сами собой сжались в кулак, ногти впились
в ладонь — хоть какая—то осязаемая боль, напоминающая, что всё это
не сон.
«Боже, я действительно
застрял в этом сумасшедшем месте». — промелькнуло
у меня в голове
Мысль о том, что где—то там, за
пределами этих заплесневелых стен, продолжает существовать мой
старый мир — с его кожаными креслами, утренним кофе и хотя бы
видимостью порядка — вызывала странное чувство. Не то тоску, не то
злость.
Когда я снова открыл глаза,
картина мало изменилась. Только теперь самый мелкий миньон, тот,
что вечно терял свою жалкую тряпичную шапку, неуверенно мялся рядом
с троном.
— Что—то ещё? — устало спросил
я.
Тот заёрзал, переминаясь с ноги
на ногу:
— Ну… есть ещё одно
место…
Я тяжело вздохнул и, неохотно
поднимаясь с трона, пробормотал:
— Веди.
В глубине«Башни», затерянная среди полумрака,
стояла массивная дверь, покрытая потускневшими от времени
рунами.
— Что тут? — мои пальцы
скользнули по холодной поверхности, ощущая шероховатость древних
символов.
Миньоны вдруг затихли,
перешёптываясь.
— Это… Сердце «Башни», —
наконец выдавил один.
— Сердце?
— Да! Там кристалл! Самый
главный!
— И что он делает?
— Всё! — миньон широко развёл
руками. — Он делает «Башню» большой! Сильной! А Повелителя —
могущественным!