Патрули усилили из-за поисков Лонгвея – от этой мысли в голове прояснилось и божественные пирожки утратили вкус, я словно вату жевал.
По набережной навстречу нам шла толпа грязных от угля рабочих. Желая разминуться с ними, Лонгвей свернул на проезжую часть. Я следовал за ним, косясь на увеличивающиеся в небе крылатые силуэты. Мы нырнули в тень четырёхэтажных зданий, наполненных конторами, лавками, кухмехерскими. Лонгвей, закинув недоеденный пирожок в кулёк, разглядывал рельефы на фасадах.
Раньше эти особняки принадлежали аристократам, вместо барж плавучего рынка к набережной причаливали частные яхты. После конфискации имущества мятежников эти особняки передали городским службам, от прежней роскоши остались лишь украшения на фасадах, да и то пропылённые и загаженные чайками. Холодок зародился в груди: в этих домах могли жить друзья и соратники отца.
Я снова посмотрел в спину Лонгвея. На болтавшийся хвост волос. Куль с пирожками смялся под моими пальцами, рука зудела от желания стиснуть рукоять шпаги. Убить наследного принца – вот что я должен сделать как наследник Бергов и моего отца.
Подходя к углу бывшего особняка, Лонгвей повернул голову и вдруг рванул за поворот. Лишь его куль с пирожками остался лежать на земле. Сердце упало: Лонгвей догадался о моих планах и сбежал?
Из-за поворота донёсся и тут же оборвался женский крик:
– Помог!..
Выронив куль, я проскочил в переулок следом за Лонгвеем и мгновенно обнажил шпагу.
В переулке помимо Лонгвея и одноконной кареты находились трое: долговязый парень прижимал горящий рунами нож к шее бледной рыжей девушки в ситцевом платье, а кряжистый бородач держал Лонгвея на прицеле усиленного рунами пистолета.
Бородач покойник: мелкая пуля защиту Лонгвея не пробьёт, а за угрозу семье императора убивают на месте. Но для меня это шанс… пока Лонгвей отвлекается на них, я мог бы попытаться…
Лонгвей рявкнул:
– Отпустите её!
– Вали отсюда! – рыкнул бородач, но дуло пистолета дрогнуло.
Лонгвей сорвался с места. Проколет шпагой? Разорвёт когтями?
Бородач отлетел от удара под дых. Лошадь прянула в сторону. А Лонгвей уже обхватил пальцами лезвие ножа, уводя его от девичьей шеи.
Девушка, вывернувшись, бросилась прочь, позабыв о валявшейся в стороне шляпке, только каблучки под подолом сверкали. Долговязый испуганно смотрел на Лонгвея. Тот выдернул из его руки нож и качнулся вперёд: