Он не привык к неуправляемой толпе, но ему хватило выдержки не проявлять магическую силу. Мои лёгкие слегка жгло – думая об убийстве, я задержал дыхание. Судорожно выдохнул и расслабил сведённые судорогой пальцы. Сцепив руки за спиной, пошагал к Лонгвею.
Ободрённый моей невозмутимостью, он принялся разглядывать товары. Лоточников с квасниками было полтора десятка, и половина направилась к рынку, соблазняя на покупки работников и горожан, потряхивая лотками, на которых румяными чешуйками лежали пироги. Я оглядел шумную набережную, а когда повернулся, Лонгвей уже прижимал к груди два куля с пирожками. И когда успел?
– Господин, купите ещё, купите ещё!
– Квас малиновый, квас яблочный!
– Достаточно! – веско произнёс Лонгвей и направился ко мне.
Никто не посмел его задержать, разносчики двинулись к рынку, а Лонгвей протянул мне промасленный куль. Аромат сдобы, капусты и грибов потеснил рыбные запахи. Глаза Лонгвея, более светлые и не такие раскосые, как я привык, светились от восторга.
– Это тебе! – с улыбкой сказал он. И спросил чуть удивлённо. – Что не так?
Я только что хотел попробовать тебя убить.
– Не привык к твоей новой внешности, – я снова огляделся по сторонам.
На самом деле при стольких свидетелях нападать неразумно, ведь одного удара может не хватить.
От мягкого сдобного аромата желудок заурчал, и я принял промасленный куль. Лонгвей незамедлительно вытащил пирожок, оглядел его и откусил сразу треть. Жевал самозабвенно, позволяя щекам надуваться, а глазам – закатываться. Манерность Золотого города он тоже не любил и сейчас отрывался.
– Пошли, – он кивнул на брусчатую дорогу. – И не таскайся позади меня, сейчас я не принц Лонгвей, а простой барон Фенг Ин, и ты мне не телохранитель, а почти покровитель, ваша светлость герцог Берг.
Желудок снова сжался и заурчал. Я вытащил пирожок и вдохнул пьянящий аромат. Кухня Золотого города отличалась от Бергхольдской, редко удавалось съесть что-нибудь привычное, вроде этого пирожка. Рот переполнился слюной.
Необязательно убивать Лонгвея прямо сейчас. Сглотнув, я впился зубами в суховатое, мягкое тесто. Никаких острот, почти сладкая капуста, тесто из пшеничной муки… Невыразимое блаженство затопило душу, заглушив крики зазывал, чаек, чью-то ругань. Глаза наполнились слезами. Я зажмурился, жуя, снова откусывая пирожок, почти задыхаясь, захлёбываясь… Больше, ещё больше этих пирожков, этого вкуса – хочу. Вместо теста зубы сдавили жёсткую плоть, прикушенный палец отозвался болью, и я открыл глаза, удивлённый тем, что в руке ничего не осталось. Лонгвей задумчиво жевал свой пирожок. Я выхватил из куля ещё один и запихнул в рот. Грибной вкус взорвался на языке, погружая в пучины сказочного блаженства. Теперь я запрокинул голову, жуя. Глаза слезились, небо и облака, смешанные с серым фабричным дымом, размылись, я почти пропустил тёмные точки – воздушный патруль. Драконов было шесть – вдвое больше стандартной дежурной команды.