– Что случилось, Людочка? Кто тебя
обидел? – подскочил я к ней.
Жена прижалась объемным животом,
притиснулась, как волчонок, который ищет защиты у родителя. Я
ощутил себя именно таким волком – готов разорвать любого, кто
посмел обидеть мою ненаглядную!
– Меня-а... я-а пошла-а... а
меня-а... – всхлипывала Людмила, её мокрые щечки уткнулись в
гладкую кожу куртки, плечи сотрясались от рыданий.
– Мой хороший, тебе же нельзя
волноваться. Присядь, я сейчас водички принесу. – Я усадил плачущую
жену в кресло и молнией метнулся на кухню.
Людмила пила мелкими глотками,
захлебывалась и кашляла, но рыдания потихоньку шли на спад. Я
терпеливо ждал, нежно поглаживая плечи любимой женщины.
– Так что случилось? – мягко спросил
ещё раз.
– Вон, посмотри в спальне-е, –
всхлипнула Людмила, указав на межкомнатную дверь.
На широкой кровати лежало свадебное
платье, в нём Людмила походила на ангела в светлый эпизод нашей
жизни. Её счастливое лицо в день свадьбы осталось для меня самым
ярким воспоминанием. И теперь подол белоснежного платья походил на
грязную тряпку, какой уборщицы моют пол в привокзальных туалетах.
Верхняя часть находилась под пластиковым плащом, и по нему сползали
разводы, а вот подол уже не спасти.
– Что произошло? – я почувствовал,
как лицо каменеет.
– Я хо-отела продать его Галинке, она
замуж собирается. Понесла через дорогу, но какой-то урод на джипе
обры-ызгал меня с головы до ног, я по-оскользнулась и у-у-упала.
Пока меня подняли, всё платье испортило-о-ось. – У Людмилы вновь
полились слёзы. – Теперь его только-о на выбро-о-ос.
– Не плачь, Людочка. Мы что-нибудь
придумаем. Сейчас же много появилось средств для выведения пятен,
химчистка, фармакология. – Я и сам не понял, почему произнес
последнее слово.
В мозгу мелькнул образ улыбающегося
профессора. Да ну-у, не может быть! Всего лишь досадная
случайность. И та девушка у обочины – это всего лишь случайность.
Да-да, случайность…
– Ладно-о. Завтра схожу-у в
химчистку. Ты ужинать будешь? – Утирая слёзы, Людмила потянула меня
на кухню, откуда доносился запах жареной картошки.
На другое утро небо не предвещало
ничего хорошего. Тяжелые серые тучи ползли галапагосскими
черепахами, играли в догонялки и наползали друг на друга. Будто на
небесах появилось своё Ярославское шоссе, и все «замкадыши» поехали
в столицу.