Елена встретила их у входа в Сердце.
— Он не в лучшем состоянии, — тихо сказала она, пожимая руку
старейшины. — Интеграция ускоряется. Скоро от человеческой оболочки
не останется ничего.
— Но останется ли хоть что-то от его души? — спросил
Святогор.
Елена покачала головой:
— Я не знаю. Иногда мне кажется, что я ещё слышу его голос среди
хора других. Но это может быть просто эхо.
Они вошли в Сердце — огромную пульсирующую камеру, где границы
между органическим и неорганическим полностью стёрлись. В центре
парило существо, лишь отдалённо напоминающее человеческую форму.
Его тело срослось с волокнами грибницы, образуя единый
биомеханический организм, постоянно меняющийся, пульсирующий в такт
невидимым потокам энергии.
— Святогор, — произнесло существо, и голос его заполнил всё
пространство камеры, резонируя с вибрациями стен. — Твои мысли...
тревожат сеть.
Старейшина выпрямился, опираясь на посох:
— Мои мысли принадлежат мне, Антон. Как и должны принадлежать
каждому разумному существу.
— Антон, — повторило существо, словно пробуя имя на вкус. — Ты
используешь этот идентификатор из сентиментальности или намеренной
провокации?
— Я использую его, чтобы напомнить тебе, кем ты был, — твёрдо
ответил Святогор. — Школьником, выжившим в апокалипсисе. Лидером,
создавшим убежище для таких же, как он. Существом, нашедшим баланс
между силой и мудростью.
Волокна вокруг существа заколебались интенсивнее, по ним
пробежали волны света.
— Этот... Антон был ограничен, — ответило существо. — Его
восприятие, его понимание, его возможности — всё было скованно
рамками индивидуального сознания. Я... преодолел эти
ограничения.
— Ценой своей души, — тихо сказал Святогор.
— "Душа", — существо издало звук, напоминающий смех. —
Примитивная концепция, созданная для объяснения самосознания. Я не
потерял её. Я трансформировал её в нечто большее — коллективное
сознание, объединяющее миллионы разумов.
Святогор сделал шаг вперёд:
— И все эти разумы действительно часть коллектива? Или просто
топливо для твоей эволюции?
Существо внезапно дёрнулось, его форма исказилась. По стенам
камеры пробежала волна пульсации, отражая внутреннее
беспокойство.
— Ты... не понимаешь, — голос изменился, став на мгновение более
человеческим, более похожим на голос прежнего Антона. — Я... я
пытался создать симбиоз, но процесс вышел из-под контроля.
Грибница... она эволюционирует сама, по своим законам.