— Он всё ещё здесь, — Антон коснулся своей головы. — Всё ещё
часть меня. Все эти связи, все эти сознания... Я не могу просто
отключить их. Это убьёт миллионы.
— И не нужно, — твёрдо сказал Святогор. — Смысл был не в
уничтожении системы, а в изменении её природы. Не контроль и
подчинение, а симбиоз и сотрудничество.
Антон кивнул, медленно опускаясь на пол камеры. Волокна
грибницы, всё ещё соединённые с его телом, теперь образовывали
гармоничный узор, распространяясь от него по всему помещению.
— Я перестраиваю протоколы взаимодействия, — сказал он. —
Возвращаю автономию индивидуальным сознаниям, сохраняя при этом
целостность сети. Это... сложно.
Его лицо исказилось от напряжения, но затем расслабилось.
— Община помогает, — продолжил он. — Их синхронизированные
разумы служат стабилизаторами. Без них процесс был бы
невозможен.
По всему комплексу колонии происходили удивительные изменения.
Люди и зомби, ранее находившиеся под полным контролем грибницы,
внезапно останавливались, моргали, будто пробуждаясь от глубокого
сна. На их лицах отражалось замешательство, шок, иногда —
облегчение.
Телепатическая сеть не разрушалась, а трансформировалась,
превращаясь из инструмента контроля в средство коммуникации и
сотрудничества. Грибница продолжала соединять разумы, но теперь не
поглощала их, а объединяла на основе добровольного участия.
— Получается, — выдохнул Левченко, наблюдая за показаниями
анализатора. — Телепатическое поле стабилизируется в новой
конфигурации. Индивидуальные узоры восстанавливаются, но остаются
связанными с общей сетью.
— Симбиоз, — кивнул Антон. — То, к чему мы изначально
стремились. Эволюция через интеграцию, а не доминирование.
Он с трудом поднялся на ноги, его тело всё ещё адаптировалось к
новой конфигурации.
— Но работа только начинается, — продолжил он. — Восстановление
повреждённых сознаний, перенастройка протоколов, создание новых
этических параметров для системы... Это займёт время.
Елена подошла к нему, осторожно касаясь его руки:
— Важно, что ты вернулся. Что у нас есть шанс исправить то, что
пошло не так.
Антон посмотрел на неё, и в его глазах, всё ещё сохранявших
необычный янтарный оттенок, промелькнуло что-то глубоко
человеческое:
— Я никогда полностью не исчезал. Даже когда коллективный разум
почти поглотил меня, оставалось... ядро. Сущность, которая
отказывалась раствориться.