Оказывается, Борис её прилюдно отчитал за поведение. Пригрозил штрафами и чуть ли не судебным разбирательством за харассмент. За домогательство к начальству.
Да уж. Блефовал, конечно. У нас – и такой прецедент. Хотя Борька может. Он любит скандальные и резонансные дела. В отличие от моего мужа.
В общем, к концу этой недели дождей я была как натянутая пружина. Чуть тронь – выстрелит, взорвётся, войдёт в резонанс.
Пустырник и ромашка поселились на моей кухне, заняв почётное место и вытеснив кофе.
Кофе теперь пил только муж. Причём предпочитал делать его себе сам.
А Антон становился всё смурней. И, возвращаясь с работы, угрюмо топал к себе в кабинет, отвлекаясь лишь на ужин.
Порыкивал на меня. Отдалялся от меня постепенно, этим только подогревая мою уверенность в его неверности.
А поскольку я тоже была не в ресурсе, находясь практически в стрессе, то старалась не контактировать с ним.
У нас с Манюнькой своих дел много. Мне нельзя нервничать. Я ему не скорая психологическая помощь! И не унитаз для слива негатива!
Обида грызла меня вместе с ревностью. Мои эмоции, обострённые действием гормонов, выходили из-под контроля.
Я пыталась примерить на себя роль «мудрой жены», что, зная о любовнице, не разрывает брак. Но это было насилием над моей сутью.
В один из таких вечеров я, не выдержав постоянного напряжения, призналась:
– Я уйду от тебя, если решу, что ты меня предал. И я не даю вторых шансов, ты же помнишь. Это бессмысленно. В одну и ту же воду дважды не вступишь, и то, что развалилось, уже не станет целым. Я не буду воспитывать взрослого человека.
– Что ты опять начинаешь? Не вовремя сейчас! Не до твоих капризов, – завёлся моментально Антон.
– Если я увижу, что есть другая... Я приму твой выбор. Как бы тяжело мне не было, – завершила я, вставая, и ушла к Манюньке в комнату.
Подальше от него.
15. Четырнадцатая глава
Дожди закончились, и конец сентября обернулся настоящей золотой осенью. Золото берёз и яркость клёнов. Горький запах опавших и ненужных листьев. Синее глубокое небо. И удивительные наши многослойные и объёмные облака.
Токсикоз отступил. Разжал свои тиски, оставив повышенную чувствительность к запахам. Я была всё ещё слабая и перестала провожать Антона на работу.
Он не хочет со мной делиться своими проблемами. Замкнулся в себе. Ходит смурной и нервный.