– Фёдор, Семён, вы что ль?
– Мы, мы.
– А с вами кто?
– Доктор.
– Вот здорово! А то капитану совсем плохо.
Вышли на полянку. На плащ-палатке лежал раненый. Он тяжело дышал. При выдохе что-то в его груди булькало.
– Где это его так? – спросила Ефросинья, наклонясь над раненым.
– На большаке. Не рассчитали, что так много немцев будет в колонне. Если бы не капитан, все там остались.
– А меня как нашли?
– Так нам бабка сказала.
– Какая бабка?
– Ну, та, что с тобой рядом в хате живёт.
Ефросинья выпрямилась.
– Так это же мать нашего бургомистра, главного полицая села.
Раздался тихий свист.
– Вот это влипли, – сказал один из сопровождавших её бойцов. – Тебе же нельзя домой идти.
– И что, прикажешь в лесу сидеть, ждать пока вы с немцами разберётесь?
– Да ты не сердись, не сердись, – вступил в разговор старший. – Мы же не знали. А что с тобой, мамаша, делать – ума не приложу.
– А твоего ума и не надо, – резко ответила Ефросинья. – У меня свой есть. Этого, – она показала на лежащего капитана, – дальше нести нельзя, помрёт. Много крови потерял.
Она присела к нему, быстро обработала рану.
– Идите за мной, – бросила она, стоящим вокруг солдатам, и пошла в лес.
– Ты куда нас ведёшь? – спросил догнавший её старший группы.
– Тут на болоте есть маленький домик. Охотники его срубили. Там, пока отсидитесь. А я вечером приду.
– Да нельзя тебе в село возвращаться. Сдаст тебя старуха.
– Ничего, – ответила Ефросинья. – Бог даст – пронесёт.
Часа через полтора они вышли на край болота. Домик, к которому она их вела, был не заметен на фоне густого леса. Да и стоял-то он в лесу. Войдя в него, Фрося занавесила окно лежащей на подоконнике тёмной тряпкой, зажгла лучину, скинула свой платок, затем освободила от сваленной зимней одежды нижние нары, сделанные в углу дома. Повернувшись, к нёсшим офицера солдатам, приказала: «Положите сюда».
– Печь топить только ночью, да и то не сильно, чтоб искр не было. Поняли? – Она повернулась к старшему.
Тот смотрел на неё с нескрываемым удивлением.
– Вот так «мамаша»! – тихо засмеялся он. – Тебе, девонька, лет-то сколько?
– Сколько есть, все мои, – улыбнувшись, ответила она. – Ты не жених, я не невеста, чтобы перед тобой отчитываться. Ему, – она показала глазами на капитана, – больше пить. Вот, я оставляю йод, бинты. Утром аккуратно снимите старые, да смочите их, прежде чем снимать. Обработайте йодом вокруг раны…