Утром Ефросинья вышла из дома. Ночной бой напугал её, но она решила пройтись по дворам и узнать, не нужна кому-либо помощь. Пройдя вдоль своего забора и идя вдоль Фроськиного дома, вдруг услышала слабый стон. Пройдя вдоль забора до конца, она обнаружила в кустах лежащего немца. Это был тот самый офицерик, командовавший строительной группой.
Фрося растерянно смотрела на лежащее перед ней тело. Это был враг, но сейчас это был сильно раненый, живой человек. Немного подумав, она подхватила его за подмышки и поволокла в свой сарай. Немца нужно было куда-то положить так, чтобы его сразу не обнаружили, если бы вернулись партизаны. Что они делали с людьми, оказывающими, на их взгляд, помощь и содействие немцам – она знала. В соседней деревне был сожжён дом со всеми жильцами только за то, что те добровольно, по мнению народных мстителей, сдали в немецкий продовольственный обоз корову. И никого не интересовал вопрос о том, что её всё равно бы отобрали.
«Надо его втащить на сеновал, – подумала Ефросинья. – Только одна я не смогу этого сделать. Нужен помощник».
Оставив немца лежать в сарае, она пошла к Фроське. Та, выслушав её, молча собралась, взяла верёвку и они пошли в сарай. Там, обвязав этой верёвкой не приходящего в сознание офицера, втащили его наверх. Так же молча, Фроська спустилась по лестнице вниз и ушла к себе.
Ефросинья принесла воды, медикаменты, бинты и осмотрела немца. Он был ранен в голову и ногу. Она промыла рану на голове, обработала её и перевязала. Вторая пуля, пройдя на вылет, расщепила кость ноги. Обработав и эту рану, Ефросинья напоила раненого, укрыла его принесённым с собой одеялом и спустилась вниз.
Два дня раненый лежал без сознания. Очнулся он от боли. Какая-то женщина что-то делала с его ногой.
– Больно, – сказал он по-немецки.
– Потерпите, – тоже по-немецки ответила Ефросинья.
– О, фройлен знает немецкий язык? – удивлённо спросил офицер.
– Потерпите, – повторила Ефросинья.
Резкая боль и немец вновь потерял сознание. А молодая женщина продолжала чистить ему рану на ноге. Фрося волновалась, что начнётся гниение, а значит гангрена. В ход должны были идти травки.
Неожиданно она услышала, что кто-то вошёл в сарай. Выглянув с сеновала, Ефросинья увидела Фроську. Та, поднявшись по лестнице на несколько ступенек, ничего не говоря сунула ей в руку баночку с мазью. Это была та же мазь, которой она пользовалась при лечении раненого капитана Советской Армии. Секрета этой мази она не открывала никому.